Это даже немного странно. Как чувство, которое, словно солнечный луч, согревало и освещало путь в самой непроглядной тьме, превратилось в пламя, оставившее после себя лишь выжженную пустыню?
Помню, когда я впервые увидел Елену, меня поразила её внешняя схожесть с Кэтрин, а при дальнейшем наблюдении – разница в их характерах. По крайней мере, так мне казалось. А ещё я был удивлён, что эта хрупкая девушка умудряется снова нормально жить после чудовищной потери родителей и изо всех сил старается не сломаться. Её внутренняя сила и чистота привлекали меня, и я сам не заметил, как стал похож на мотылька, летящего на огонь, пытающегося выбраться из тьмы к обжигающему свету.
Чуть позже, подождав подходящего момента, я познакомился с ней. И, узнавая всё лучше её душу и тело, понимал, что раньше не жил по-настоящему, а лишь существовал. Любовь привнесла с собой море ярких эмоций, подобных урагану. Мы наивно верили, что ничто не помешает нашему чувству. Но как я мог забыть, что боль неотделима от любви? Рано или поздно приходится платить по счетам.
Конечно, я знал, что к ней испытывает Дэймон. И в глубине души даже радовался тому, что из-за этого в нём снова проснулась человечность. Но и помыслить не мог, как далеко всё зайдёт. Я даже не представлял, насколько они сблизятся, пытаясь найти меня, когда я уехал с Клаусом. Но Елена заслужила выбор. И я дал ей его.
Она выбрала меня. Что может быть прекраснее нового шанса на, казалось бы, утерянное счастье? Мы могли быть вместе вечно, хоть и не такого я желал для Елены. Она сама этого не хотела: превратиться в такого же монстра, как мы, обречённого на постоянную жажду крови. Но я всё сделал бы ради её счастья, лишь одного не учёл: она изменилась. Все её эмоции усилились, словно вывернулись наизнанку, обнажая то, что раньше было проще скрыть. В том числе, и чувства к Дэймону.
Как я умудрился пропустить тот момент, когда Елена окончательно отдалилась от меня и обратила своё внимание на моего брата? Может, это произошло, пока я путешествовал с Клаусом? Или после её обращения? Пожалуй, это происходило постепенно. В любом случае, я больше не мог закрывать глаза на истинную суть вещей.
Дэймон ничуть не расстроился нашему с Еленой разрыву. Он мог даже не притворяться. Слишком заметно было, как зажглись огнём его глаза при этом сообщении. Одного я не ожидал – что в ту же ночь они окажутся в одной постели. Ещё больнее оказалось это узнать не от Елены или Дэймона, а от Кэролайн. Братец, наверное, обрадовался, что в тот момент находился за несколько миль от меня.
Я мог списать чувства Елены на банальное влечение, кровную связь, но всё было гораздо проще: она любила его. Не так-то легко осознавать, что та, о которой ты до сих пор не можешь равнодушно думать, теперь принадлежит другому. Другой ласкает её тело, другому она говорит те же самые слова о любви. И этот другой – не чужой человек, а твоя плоть и кровь.
Сколько раз Елена произнесла «прости»? Я не мог больше слышать это слово! Оно било наотмашь, будто пощёчина. Я не хотел прощать, я хотел забыть всю ту боль, что она мне причинила. А заодно подаренную однажды надежду. И если бы Ребекка согласилась помочь мне, я был бы рад.
А Елена лишь плакала, такая растерянная, запутавшаяся… Моя маленькая, несчастная девочка. Видно, я ошибался, когда думал, что тебя ничем не сломить. Слишком много выпало на твою долю. И мне стало понятно, что вы с Дэймоном похожи больше, чем я думал. Он ведь такой же потерянный, бредёт во тьме, словно слепой, не замечая, что рушит всё вокруг себя. Быть может, вместе вам будет проще?
А сейчас я лишь хочу забыть любовь, оставившую после себя пепелище, невыносимую боль и горечь предательства. И мечтаю, чтобы мне, наконец, стало по-настоящему всё равно.