— Итак. Что вы можете сделать для моего мальчика? — женщина щелкнула зажигалкой и закурила. Тонкий аромат табака, изысканный, как она сама, окутывал ее, смешиваясь с едва уловимым запахом тлена.
— А что вы хотите, чтобы я сделал? — Ганнибал вежливо улыбнулся. Улыбка — часть ритуала. Он бы ни за что не позволил себе грубость по отношению к гостю.
— Я хочу… — она задумчиво посмотрела на огонек, пожирающий край сигареты. И вдруг, очнувшись, широко раскрыла черные блестящие глаза. Этот зрительный контакт принес Ганнибалу больше удовольствия, чем объятье. — Я хочу, чтоб вы опоили его, доктор Лектер.
— Простите?
Она вздохнула. Каждый её жест, шорох платья, мягкое покачивание длинных темных волос могли отвлечь, усыпить бдительность, но он почти сразу догадался, что новый клиент, Оливия Годфри, — охотник, а не жертва. И если у хищницы и была слабость, то это — её детеныш.
— Я бы сама сделала, — она потерла висок, пытаясь прогнать зарождающуюся боль, — но Роман не доверяет своей матери. Не подпускает близко.
— С чего вы взяли, что можете обратиться с подобной просьбой ко мне? — негромко промолвил Лектер.
— Ох, доктор, — она устало, с тенью усмешки на красивых губах, повернулась к нему, — я не ошиблась, если вы об этом. Или же, — она глянула на него с большим интересом, — вы считаете, что задачка слишком проста? Должна предупредить: мой мальчик тоже не лыком шит.
Мужчина молчал. Оливия почувствовала, что его необходимо простимулировать.
— Я знаю, вы недавно открыли свою практику. И хотя здесь у нас не центр, — она с долей иронии очертила в воздухе некую фигуру зажатой меж пальцев сигаретой, — наук, но имеются свои… достопримечательности. Я могла бы порекомендовать вас некоторым людям.
Она встала с кресла. Белое платье скользнуло по кожаной обивке. Эта картина надолго запечатлелась в уме Ганнибала.
— Вы еще молоды, — женщина остановилась у окна. — У вас много амбиций, много свободного времени, и вы голодны. В профессиональном плане.
Она обернулась и посмотрела на него.
— Выполните мою просьбу, и я заплачу вам. Скажите свою цену.
— Если я выпишу вам рецепт на препараты, которые не имею права…
— Кто говорил о препаратах? — она сладко улыбнулась и поцокала языком. — Милый мой, ваши таблетки для такого, как Роман, — сущая безделица. Нет. Обойдемся без химии.
— В таком случае, сводите его в пивную или наркоманский притон, — Ганнибал поднялся, застегивая пиджак. — И не тратьте мое время.
— У-у, — беззвучно протянула Оливия, — гордый и горячий. Похоже, наше с вами сотрудничество не продлится долго.
— Оно и не начиналось.
— Что ж, — она смерила его долгим взглядом. — Я отпущу вас… Не потому, что вы можете уйти, вовсе нет, — еще одна улыбка, — но потому что мне нужен покой. Закончим наше дело, и можете ехать, куда захотите. Куда-нибудь на восток, поближе к океану.

Ганнибал словно обратился в камень. И даже её заигрывающая походка не оказала на него нужного воздействия.
— Приходите в семь. Он будет вас ждать, — выдохнула женщина, сунув в его напряженную ладонь карточку. — Не опоздайте.

— Кто это? — звонкий мальчишеский голос эхом разнесся в чертогах дворца Годфри. Ганнибал не без удовольствия огляделся. Этот дом, столь же великолепный, сколь и холодный, — архитектурный шедевр. Как и его хозяйка — шедевр женской красоты и хитрости… Лектер не собирался расслабляться в её присутствии.
Вечер только начался.
В лестничном пролете стоял высокий худой мальчик. Лектер присмотрелся к нему. Ребенок Оливии, enfant terrible. С ним, по словам его матери, предстояло «справиться» доктору Лектеру.
Роман Годфри нахмурился из-под длинной челки. Ганнибал уверенно улыбнулся.
— Мой Роман, — произнесла миссис Годфри, делая ударение на последнем слоге имени.
— Я никого не хочу видеть, — заявил мальчуган.
— Трудно растить сына одной, — будничным тоном изрекла женщина. — Боюсь, я его избаловала.
— С принцами всегда так, — сказал Лектер и заслужил еще один заинтересованный взгляд Оливии. Ему нравилось привлекать её внимание. Когда она оживала, под гладкой кожей, в черных глазах двигалось нечто темное, настоящее. И это напоминало ему то, что он порой успевал заметить в собственном отражении.
Роман убежал наверх, громко топая. Лектер собрался последовать за ним. Оливия тронула его за локоть. Аромат дорогого коньяка пощекотал нос — женщина протягивала ему стакан с янтарной жидкостью.
— Выпейте. Этот запах напомнит ему об отце. Джей пил только это.

Роман оказался старше, чем выглядел издалека. В костлявом теле уже наметились мужественные линии — широкие плечи и сильная спина. Подросток сидел перед зеркалом и не обернулся, когда Лектер возник на пороге.
— А где инструменты? — не прекращая сверлить отражение взглядом, спросил Годфри.
— Здравствуй, Роман, — Ганнибал осмотрел его комнату и нашел, что она очень похожа на его собственную в детстве.
Мужчина шагнул к креслу, поставил около него портфель и подошел к окну. Вид открывался замечательный.
— Что, даже ножа не захватили? — Лектер встретился глазами с мальчиком и тотчас почувствовал, что имела в виду Оливия насчет «тоже не лыком шит». Взор Романа обладал силой, неприятным давлением. — А как же будете вскрывать мне башку? У меня черепушка крепкая.
— Я не такой доктор, — Лектер сложил руки за спиной и сильно сжал левое запястье. От алкоголя его слегка повело, он не желал терять контроль над ситуацией.
— Знаю, — выдержав паузу, обронил Роман и с презрением отвернулся. — Вы еще хуже.
Ганнибал прошелся по комнате. Продолжая чувствовать себя странно и неуютно, он все равно не хотел садиться и остановился напротив одиноко висевшей на стене картины. Пейзаж показался ему знакомым.
— Это Болгария, — дыхание Романа подняло волоски на его коже. Мальчик стоял позади него, высокий и отнюдь не хрупкий. — Вы там были?
— Н-нет, — Лектер остался не в восторге от своей интонации. Зачем-то солгал, да еще и так неуверенно.
— Я знаю, когда мне врут, — ухмыльнулся Годфри.
Лектер присмотрелся к нему. Роман лишь ребенок, не смотря на свой рост и повадки бандерлога. Почувствовав отпор, мальчишка отступил. Его взгляд метнулся в сторону, утрачивая власть над оппонентом. К счастью, когда этот отпрыск перестанет пасовать перед взрослым блефом, Ганнибала уже здесь не будет. Что-что, а угрозу Лектер умел распознавать мгновенно.
— Зачем она вас прислала? — шаркая, будто девяностолетний старик, Роман поплелся назад к наблюдательному посту перед зеркалом.
Ганнибал приблизился, надеясь ухватить тень того, что так старательно изучал мальчик.
— Твоя мать сказала, что ты плохо спишь. Страдаешь отсутствием аппетита. Днями сидишь в своей комнате, уставившись в одну точку.
Роман прервал сосредоточенное созерцание и встретился глазами с доктором.
— Как и все современные подростки.
Судя по всему, он даже не пытался изворачиваться и что-то придумывать. Под глазами были видны темные круги, щеки впали; еще чуть-чуть и будет походить на изможденного невротика. Скорее всего, такой он и есть.
— У тебя депрессия, Роман, — спокойно промолвил Лектер.
— Поживите с НЕЙ, у вас и не такое будет, — вяло огрызнулся Годфри.
— Если хочешь, я могу помочь…
Выражение лица Романа не изменилось. Равнодушие.
— Помочь жить с этим.
— Что у вас там? — паренек кивнул в сторону портфеля. — Транквилизаторы? Антидепрессанты? Или еще какая дурь?
Лектер подарил ему зеркальное отражение ухмылки. Глаза у Романа загорелись.
— Что, правда, что ли, дурь?
— Я не дилер, — Ганнибал направился к креслу. — Да и эффект от моего средства продлится дольше. Что я предлагаю, — Лектер сел, положив ногу на ногу, — так это тишину и покой.
— Шутите? — мальчишка недоверчиво следил за его движениями. — Я целыми днями торчу в тишине и покое.
— Я говорю не о скуке и забвении. К тому же, здесь, — доктор постучал пальцем по виску, — у тебя не так уж и тихо. Кто там обычно надрывается громче всех? Роман?..
Подросток угрюмо кусал губы.
— Мама, — неохотно произнес он спустя пару минут. — Отец. Другие… люди. Я смотрю в зеркало, — он поднял голову и снова уставился в темную поверхность напротив, — и приказываю им заткнуться.
— И кто говорит тогда?
Роман замолчал. Он выглядел потрясенным.
— Кто говорит, когда они молчат? — Ганнибал почувствовал волнение.
Вопреки его намереньям, общение с необычным подростком увлекало. И ведь было в этом что-то еще, под слоем отчаянья и тоски. Как и в случае с его матерью, Лектер ощутил, что в одном существе живет другое. В мутной водице крупная рыба водится…
— Вы не захотите с ним встретиться, — прошептал мальчик, словно в ответ на мысли доктора.
— Если ты готов, то и я… тоже, — невольно понизил голос Ганнибал.
— Слишком быстро, — помотал головой Роман и зажмурился.
— Роман, посмотри на меня.
— Нет! — визгливо крикнул подросток, не поднимая век.
— Где оно сейчас, Роман?
— Оно… в зеркале. Там, — облизнув верхнюю губу, пробормотал мальчишка. — Прямо сейчас.
— Разве ты не сказал ему молчать?
— Да…
— Он боится тебя?
— Н-не… не знаю. Вряд ли.
— Но оно молчит.
— Да.
— Значит, оно молчит, пока ты не заговоришь первым?
— Да.
— Хорошо. Тогда… не разговаривай с ним.
Годфри замолчал, надув щеки.
— Дышать ты можешь, Роман.
Оцепенение понемногу спадало, к бледному лицу юноши прилила краска.
— Дыши, Роман. Медленно сосчитай от одного до десяти…
Это их первое и последнее занятие. У него были четкие указания насчет того, как поступить, когда мальчишка войдет в транс. Оливия жаловалась, что к нему невозможно подобраться, пока он сутками торчит перед зеркалом. Сейчас Лектер подумал, уж не боится ли она своего сына…
Это были бы весьма занимательные сеансы. Поскольку Лектер отказался дать Роману средство («опоите его»), которое предлагала Оливия, она оставила ему инструкции, вложив их в конверт. Лектер открыл портфель, достал «послание», не без иронии представляя, что она могла там написать. Вся ситуация выглядела оскорбительной для него. Правда, вариантов не было, свою жизнь Ганнибал ставил превыше всего. А Оливия выразилась вполне ясно насчет прямой связи между выполнением задания и его благополучием.
Дамочка хочет получить контроль над сыном. Вероятно, она, как и многие обыватели, верит в магию гипноза, полагая, что можно внушить непослушному дитяте вести себя хорошо. Ганнибал чувствовал легкое разочарование, ведь Оливия не показалась ему заурядной диктаторшей. Но её не интересовало излечение сына, она хотела лишь надеть на него ошейник… Что ж, он сделает то, что от него требуется, а уж потом… дальнейшее его не касается. Лектер тоже ценил покой и душевное равновесие.
Ганнибал вскрыл конверт и развернул сложенный пополам лист бумаги.
«Приятного аппетита».
Ганнибал моргнул. Медленно поднял взор.
Годфри стоял перед ним, тяжело дыша, но не издавая при этом ни звука. Зрачки его заполнили радужку чернотой — отражая всё, что не хотел видеть Роман.
Ганнибал прижал пальцы ко рту — и ощутил свое кислое дыхание. Коньяк — или что бы не всучила ему Оливия — лишил его прежней сноровки и бдительности. На это и был расчет.
…его опоили…
Мальчишка смотрел на него пустыми бездонными глазами.
…чтобы опоить Романа.
Сопротивляться Лектер почти не мог, и когда Роман добрался до его шеи, попытался чуть сдвинуться в сторону, чтобы тот не прокусил артерию. Роман пил большими глотками. Почему-то болела голова, а не горло. Ганнибал надеялся не потерять сознание, но силы убывали стремительно.
Наконец, Годфри оторвался, почти что отскочил от него, словно влил в себя изрядную дозу энергетика. Вытер окровавленный рот, поедая свою жертву пьяными глазами, и вновь двинулся к человеку. Но через секунду ноги его подкосились, и Роман рухнул на колени.
Настала очередь для третьего участника. Оливия бесшумно выскользнула из-за кресла и подошла к сыну. Её белое одеяние казалось крыльями, она накрыла ими Романа, склонившись над юношей. Несколько минут (Ганнибал боролся с дурнотой и то и дело проваливался в обморок) она шептала что-то, гладя сына по голове. Потом он неуклюже, словно чудовище Франкенштейна, поднялся и вышел из комнаты.
Оливия и Ганнибал остались одни.
Женщина закурила. На губах её тоже была кровь; кровь попала на сигарету. Будто помада… Но запах подтвердил иное, когда Оливия нагнулась к Лектеру, оказавшись в паре сантиметров от его лица. Он все еще не мог двинуться.
— Видите, доктор, всё получилось.
Её глаза всегда были черными, для этого ей не нужно было смотреться в зеркало.
— Помните, я заметила, что вы голодны? — она провела пальцем по своим губам, потом прижала его к губам Лектера. — Теперь вы узнаете, что такое настоящий голод. Голод делает нас теми, кто мы есть. Вы тоже скоро узнаете, кто вы есть, доктор. Я увидела это в вас с самого первого мгновенья. Мы с вами — одного поля ягоды… Доктор Лектер?
Последнее слово она произнесла с вопросительной интонацией, желая привлечь его внимание.
Потом взяла его лицо в ладони и запечатлела на устах поцелуй.

4 июля. Нью-Йорк медленно, но верно погружается в надвигающиеся на него сумерки. Сегодня аномально-душно, и то тут, то там слышны сирены проносящихся по городу экипажей "Скорой помощи". Впрочем, веселящаяся молодежь, уже предвкушающая праздничный салют и отменную вечеринку, ничуть не обращает внимание на этот факт. И это не может тебя не забавлять. Твое лицо спрятано за обтянутой бархатом маской, а длинное алое платье выгодно подчеркивает ладную фигурку. Все эти парни и девушки, друг за другом протягивающие пригласительные дородным секьюрити, даже ни на минуту не задумываются, насколько хрупка может быть жизнь. Их собственная жизнь. Уж кто-кто, а ты, Кэтрин Пирс, это знаешь. Слишком хорошо знаешь.
Скольких людей за эти годы ты лишила жизни? Сколько сердец остановила? Ты и сама не можешь ответить на этот вопрос. Много. Очень много. Но, в конце концов, ты не одна такая. По свету бродит множество вампиров. Столько, что, если бы людишки узнали об их количестве, то впали бы в панику. Но... Они не знают. Или же искусно делают вид, что не понимают, почему ежегодно пропадает без вести столько людей. Почему их знакомые меняются. Или же, отчего в окрестностях городов появляется столько "диких зверей", нападающих на людей. Это забавно - прятаться от очевидного.
Очаровательная улыбка, и секьюрити протягивает руку, чтобы взять твой пригласительный. Только вот пригласительного на эту вечеринку у тебя нет. Но это не беда. Став вампиром, ты, может, что-то и потеряла, но приобрела-то в разы больше. Возможность внушать людям все, что угодно, один из таких несомненных плюсов. Взгляд мужчине прямо в глаза и почти беззвучный приказ: "Впусти меня!". Охранник замирает на мгновение, а затем услужливо открывает перед тобой дверь. Одариваешь его ослепительной улыбкой, проходя внутрь здания, и осматриваешься по сторонам.
Все гости в масках, что и требовал устроитель этой вечеринки, и ты не можешь рассмотреть лица приглашенных. Но это тебе как раз таки и нравится больше всего в маскарадах. Все эти жалкие никчемные людишки обезличены. Не имеют ни лиц, ни имен... Всё, как и полагается для настоящей еды. По правде говоря, уже по дороге сюда ты успела немного перекусить симпатичным официантом из одного фешенебельного ресторана на Манхэттене, и голод уже утолен. Но ярость-то продолжает бушевать внутри. Ярость, к сожалению или счастью, нельзя утолить так же легко, как и чувство голода. И ты по-прежнему жаждешь хоть какого-то удовлетворения. Пусть и не за счет гребанной Елены Гилберт.
Ты снова вынуждена бежать. И это нереально бесит. Бесят эти бесконечные игры в прятки. Бесит то, что все теперь носятся с этой никчемной девчонкой. Стефан, Деймон и даже Клаус. Клаус, будь он неладен. Гребанный социопат, из-за которого, собственно, и страдаешь всю свою жизнь и не-жизнь. Будь твоя воля, достала бы кол побольше, запихнула бы его в надменный зад этой древней дворняги и хорошенько бы провернула несколько раз. Но это лишь мечты. Так что, все, что остается - срывать злость на ком-то другом. На том, кто тебе по зубам. В прямом и переносном смысле.
Медленно поднимаешься по лестнице, ища свою жертву. По правде говоря, обычно нет никакой разницы, в кого вонзать клыки. Вкус крови давно не имеет для тебя никаких оттенков. Еще бы, столько лет в твоем рационе лишь она да алкоголь. Но сегодня... Сегодня тебе хочется чего-то особенного. Кого-то особенного. Например, Чака Базза.
Смотришь на то, как уже заметно пьяный молодой человек, сняв маску с лица, о чем-то яростно спорит со своей спутницей. Не нужно видеть лица девушки, чтобы понять, это Блэр Уолдорф. Ты не поленилась и поискала информацию и об объекте своего интереса, и о ней. Парочка недавно рассталась в очередной, хер знает какой по счету раз.
- Значит, ты точно хочешь, чтобы я ушла?! - Восклицает девушка, тем временем. - Запомни, Базз, этот раз будет последним!
Понимающе улыбаешься. Женские уловки. Сколько раз мы говорим, что не вернемся, а потом возвращаемся. Даже ты не смогла до конца отказаться от Стефана. Впрочем, сейчас это неважно, потому что Уолдорф разворачивается на каблуках и поспешно сбегает по лестнице вниз, напоследок одаривая Чака сердитым взглядом. Парень же, вскинув бровь и цедя виски из бокала, скептически смотрит вслед уходящей Блэр. Молодой человек знает себе цену, и этим бесспорно нравится тебе. Этим вы похожи. Нравится что-то - бери. Потому что потом... Потом это "что-то" уже может быть тебе совершенно не нужным. Но, вместе с тем, чувствуешь интуитивно зависимость Базза от Блэр. Эта зависимость буквально витает в помещении. В жалобном хлопке двери за ушедшей Уолдорф.
- Она вернется. - Тянешь лениво, проходя мимо Чака и направляясь к дверям, ведущим на террасу. Не оборачиваешься, но знаешь, молодой человек попался на крючок. Кожей чувствуешь, как он провожает тебя заинтересованным взглядом. - Они все возвращаются.
Подходишь к перилам и опираешься на них руками. Делаешь вид, что рассматриваешь звездное небо над крышами домов. Но на самом деле ты ждешь. Знаешь наперед, что произойдет дальше. И поэтому едва сдерживаешь довольную усмешку, когда видишь протянутый бокал шампанского.
- А ты бы вернулась? - Спрашивает Базз, прислоняясь бедрами к перилам и с интересом глядя на тебя. Можешь теперь хорошенько рассмотреть его лицо. Оно тебе, определенно, нравится. Есть в нем что-то порочное. Что-то не до конца правильное. Смотрит, как на очередную жертву в своем списке. Но ты-то знаешь, кто на самом деле окажется жертвой в эту душную ночь. И это возбуждает еще больше. То, что Чак даже не догадывается, кто охотник, а кто дичь. - Ну, так как?
Усмехаешься и делаешь глоток шампанского.
- Я бы? Возможно.
Усмехается в ответ, вскидывая бровь.
- Я тебя знаю? - Отрицательно качаешь головой. Делает глоток виски, исподлобья глядя тебе в лицо. - Не сочти за наглость, но могу я увидеть твое лицо?
Что же, почему бы и нет? Медленно снимаешь с лица маску, с вызовом при этом глядя парню в глаза. Замечаешь, как в его глазах мелькает восхищение. Тебя, если честно, уже здорово утомляют вот такие мужские взгляды, но не в этот раз. В этот раз все по-другому. Потому что... Потому что молодой человек любит другую женщину. Не тебя. Как Стефан и Деймон любят свою несравненную Гилберт. Именно из-за этого твой выбор пал на Чака. Ну, конечно, плюсом к его немаленьким банковским счетам. Он не вампир, а значит, менее стойкий. Можно запросто заставить его забыть на эту ночь о Блэр. Но тебе не нужна одна лишь ночь. Нет, что значит одна физическая измена для таких отношений, как эти? Тебе нужен весь Базз. Тем более, сейчас, когда последний твой "ручной" человек был убит идиотом Деймоном. Впрочем, Мейсон Локвуд не был просто человеком. Он был твоим цепным псом. Верным и... по уши влюбленным. Смешно, но ему тебе даже не нужно было ничего внушать. Ты даже немного скучаешь по его сильным рукам и зверскому аппетиту в постели. Уж что-что, а заниматься сексом вампиры любят. Не устаешь от этого даже за века.
Отпиваешь из бокала и ставишь его на перила.
- Пожалуй, мне достаточно. Да и вечеринка не настолько веселая, чтобы здесь оставаться. - Проводя пальцем по окантовке бокала и глядя в глаза молодого человека, произносишь тихо. Затем разворачиваешься и делаешь вид, что возвращаешься в холл. Чак тут же обхватывает пальцами твое запястье. Впрочем, ты и так знала, что так будет. Но напускаешь на себя несколько удивленный вид. Чуть склоняешь голову вбок, в то время как Базз едва ощутимо касается губами внутренней стороны твоего запястья. Улыбкой ободряешь парня. Он явно думает, что ты очередная искательница приключений. И в чем-то молодой человек, определенно, прав. Просто он еще не знает, каких именно "приключений". - Впрочем, я могла бы задержаться... Если бы ты предложил мне что-то поинтереснее праздничного салюта и танцев среди толкающихся людей.
Через мгновение уже идете по узкому коридору, держась за руки. Чак открывает одну из дверей и вталкивает тебя в темную комнату. Начинаете исступленно целоваться, изучая друг друга руками. Вжимает тебя в стену, покрывая влажными поцелуями шею и плечи. Попутно задирает подол платья, пробегаясь пальцами по кружевной резинке чулков. Чуть отодвигает кружево трусиков, скользя пальцами по коже и заставляя тебя придвинуться к нему. Это так охерительно приятно - иметь сейчас чужое. Рушить таким приятным способом то, чего у тебя, в принципе, никогда не было. И чего, наверное, уже никогда не будет.
Перемещаетесь на кровать. Ты лежишь под Чаком, когда слышишь, как приоткрывается дверь. Даже в кромешной темноте знаешь, кто это. Уловила аромат дорогих духов, еще когда Блэр только вошла в коридор. Мгновение, и в комнате вспыхивает свет.
Немая сцена. Сожаление на лице Чака. Изумление, сменившееся почти тут же гневом, на лице его "бывшей" девушки.
- Сволочь! Какая же ты, сволочь, Базз! - Кричит Блэр, в то время как с невероятной прытью для настолько пьяного человека соскочивший с тебя парень направляется к ней. - Не смей меня трогать, Чак! Никогда больше не смей меня трогать!
Бьет его наотмашь но лицу. Так, что у молодого человека аж голова дергается. Усмехаешься. А девчонка-то совсем не промах. Жаль только, что до глубокой старости ей уже не дожить. Поднимаешься с кровати, направляясь к ссорящейся парочке. Блэр замечает тебя первая. Кажется, вот-вот вцепится тебе в волосы. Вот вам и юная леди Блэр Уолдорф.
- Тебе кажется это смешным?! - Возмущенно кричит, замечая широкую ухмылку на твоем лице. В голосе слышишь истеричные нотки. Жутко не любишь истеричных людей. Даже больше, чем просто людей. - Ты кто, вообще, такая?
Ну, что же. Маски сорваны, господа. Чуть склоняешь голову вбок и обнажаешь клыки. С удовлетворение замечаешь ужас в глазах своей "соперницы". Сжимаешь пальцами ее шею прежде, чем крик срывается с уст девушки. Прикладываешь указательный палец к губам, показывая Баззу, что нужно молчать. Но это явно лишнее. Молодой человек, видимо, находится в полном шоке. Но все же, на всякий случай, приказываешь, заглядывая ему в глаза: "Не кричи. Сядь на кровать и жди меня." Чак тут же выполняет приказ, в то время как его подружка уже начинает хрипеть от нехватки воздуха. Когда парень располагается на кровати, наконец, вновь уделяешь внимание Блэр.
- Если бы ты не пришла, крошка, то все могло бы быть по-другому. - С фальшивым сожалением произносишь ты. Но, правда в том, что теперь ты не совершаешь ошибок. Если бы ты свернула сучке Елене шею с самого начала, то... Испытываешь злорадное удовлетворения, слыша хруст сломанных костей и наблюдая за тем, как тяжело опускается на пол бездыханное тело Блэр. Это, конечно, не Гилбер. Но, все же, хоть что-то. - Извини. С'est la vie*.
Перешагиваешь через мертвую девчонку, направляясь к Чаку. Ты будешь с ним ласкова и нежна. Станешь ему заботливой хозяйкой. Ты так решила. В эту самую минуту. Поэтому чуть обхватываешь пальцами его подбородок и заставляешь посмотреть себе в глаза.
- Ты никогда не вспомнишь, что случилось этой ночью. - Берешь его за руку. - А теперь пойдем, нас ждет целый мир. Мир, в котором ты больше никогда не будешь зависим от Блэр Уолдорф. - Комнату озаряют огни салюта, просачивающиеся через тонкие занавески. Разноцветные огоньки пляшут по ковру и девушке, лежащей на ковре в неестественной позе. Но Чак словно не замечает этого. Покорно идет за тобой, крепко сжимая твою ладонь. На твоих губах сияет торжествующая улыбка, когда ты открываешь дверь. - Это твой день независимости, мой мальчик. Твой день.

И снова ночь – моё любимое время суток. Зажигаются фонари, неоновые вывески, а жители Майями начинают снимать стресс в барах, теряя бдительность. И тут - мой выход. В отличие от обычных людей, чувства у такого как я лишь обостряются, а Темный попутчик желает расправить свои черные крылья. Скоро я выпущу его на свободу, ведь сегодня особенная ночь.
Пять трупов за три дня и никаких улик – таковы последние сводки убойного отдела. Но одна зацепка была – маленькое пятно крови убийцы. Одна из жертв ухитрилась оцарапать его, испачкав воротник своей рубашки. Конечно же, я, как эксперт по крови, заметил это первым и лишил своих коллег возможности самим найти убийцу. Нет, этот подарок только для меня. Установить личность убийцы по ней не удалось, но отчаиваться в таких делах не в моих правилах.
Чем меня так заинтересовал этот убийца? Своей жаждой крови, которая намного сильнее моей. Она для него буквальна. Иначе, как объяснить практически полное отсутствие крови в жилах жертв и следы от зубов на шее и запястьях? Конечно, можно предположить, что он просто куда-то дел кровь, а следы наставил для большей загадочности. Но меня не обманешь – состав его крови явно свидетельствовал о том, что он любит полакомиться своими жертвами. Кто-то явно играл роль знаменитой ночной твари. Вампир в солнечном Майями! Люди все-таки интересные существа.
Все погибшие были найдены на одной и той же дороге рядом со своими автомобилями. Каждый из них проезжал там ночью, пока его не останавливал убийца, который, возможно, делал вид, что ловит попутку. Пока полиция искала возможных свидетелей, я уже знал, где таится убийца. Предположив, что он играет свою роль до конца, я обратил внимание на старое кладбище в ста милях от места преступления. И пока мой начальник не отдал приказ закрыть проезд по этой дороге и прочесать округу, я решил действовать.
И вот я притаился в своей машине, которую скрыл среди густых деревьев прямо напротив дороги, в ожидании своей жертвы. Полная концентрация. Упустить его нельзя, ведь полиция очень скоро возьмется за это дело вплотную. Уже почти десять часов. Внимательно слежу за дорогой, жду не дождусь его появления. Автомобили сегодня редкие гости. Еще бы! Газеты пестрят статьями о новом маньяке, орудующем именно здесь. Завибрировал мобильный телефон – это Дебра. Как всегда не вовремя! Отключаю его. Завтра придется выслушивать массу приятного в свой адрес. Но этот будет завтра, а сегодня – только охота. И вдруг скрип колес. Он успел кого-то тормознуть! Чертов телефон! Хватаю приготовленный шприц и выскакиваю из машины.
Я ожидал увидеть мужчину, но никак не худощавую молодую девушку в белоснежном платье. Она жадно высасывает из своей новой жертвы жизнь, не замечая притаившегося зверя позади себя. Откуда в ней столько силы, чтобы держать в своей власти этого коренастого типа? Времени мало. Шприц наготове, подбегаю и вонзаю иглу в ее мертвецки бледную кожу. Она с легким криком бросает жертву, которая судя по всему уже мертва, и оборачивается в мою сторону. В её глазах нет страха или удивления, лишь безумие.

И вот мы на месте. Склеп на кладбище идеально подошел для нашего уединения. Темная романтика – еще одна вещь, которую мне никогда не понять. Всё устлано пленкой, а моя жертва, будучи абсолютно голой, прикована скотчем к каменной плите, играющей сегодня роль стола. Я терпеливо жду её пробуждения. Слишком много тайны в ней: я не нашел ни вставных клыков, ни каких-либо острых предметов.
Момент всё ближе: она медленно открывает свои большие глаза, а над собою видит меня. Где-то минуту мы так и смотрим друг на друга. Затем она приподнимает голову, насколько это возможно, чтобы оценить свое положение. Вот-вот и запаникует, пустит слезы и попытается закричать. Но ничего такого не происходит. Моя жертва пристально разглядывает фотографии убитых ею людей, которые я развесил по стенам. Напрочь сумасшедшая. Оправдывает ли это её? В моих глазах – нет.
Вскоре она снова ищет меня взглядом. Резким движением сдираю скотч, обнажая её тонкие губы. И снова ничего. Она будто ждет, когда я начну задавать свои вопросы.
- Шестеро убитых в Майями и неизвестно сколько ранее. Сегодня это закончится, но сначала, я хочу знать, как ты это делаешь? – Кажется, будто она и не слышит меня вовсе, но последовавший ответ разубеждает:
- Просто убиваю, как убью и тебя, - её глаза блуждают по потолку. Абсолютное спокойствие.
- Может, ты не заметила, что намертво прикована к столу, а в моих руках огромный нож, который я собираюсь вонзить в тебя?
Я ожидал всякого от умалишенной, но не этого. Она тихо, почти шепотом, стала напевать: «Мерцай, мерцай, звездочка. Как я жажду узнать, кто ты! Когда Солнце заходит, когда ничто не сияет…» Не выдержав – закрываю ей рот рукой: «Заткнись!». Секунду я снова чувствую себя хозяином положения, пока она не начинает истерически смеяться. Вновь убираю руку. Как хорошо, что я стою сзади нее, и она не видит, как мои руки немного подергиваются.
- Ты понравишься моим куклам. Мы будем играть с тобой вместе, а звёзды будут смотреть на нас и завидовать! А потом я иссушу тебя, выпью всё до капли! – Мысли об этом явно доставляли ей удовольствие. Она прикрыла глаза и засмеялась еще громче. К моему горлу подступил ком.
- Повторяю вопрос: кто ты и как смогла убить тех людей?
- Мне так нравится эта игра. Ты так здорово придумал! Дай мне вновь взглянуть на тебя! – Не знаю зачем, но я снова опускаюсь над ее лицом. Наконец я понимаю, что меня смущало все это время – её дыхание. Его нет. Никаких движений диафрагмы. Я отпрянул назад. Что за существо лежит на моем столе? Бледная холодная кожа, отсутствие дыхания, странные результаты анализов – всё сходилось. Эта девушка мертвая, а я её еще даже не трогал.
- Что с тобой? Вернись! – завопила она и начала вырываться. Я всегда использовал много хорошего скотча для своих жертв, но в этот раз его явно было недостаточно. В некоторых местах он просто рвался. Девушка обладала невероятной силой.
Если бы я имел хотя бы половину нормальных человеческих чувств и эмоций, то увиденное секунду спустя испугало бы меня, заставило начать переосмысление своих знаний о мире и его обитателях. Но я по-прежнему крепко держал нож в руке, когда лицо моей жертвы исказилось, превратившись в ужасную гримасу с желтоватыми глазами. Ей не нужны были острые предметы или накладные клыки – у нее вырастали свои, и именно ними она кусала тех людей и собиралась укусить меня. Ей не нужно было исполнять роль вампира – она ним и была.
- Ты будешь моим! Я сделаю из тебя монстра, такого как я!
Не дожидаясь, когда она вырвется из моих прозрачных оков, обеими руками вскидываю над ней нож и вонзаю глубоко в сердце.
- Я и так монстр!
Мы оба замираем в этом мгновении. Я предвкушаю, когда из ее раны медленно засочится кровь, а мой Темный попутчик будет удовлетворен полностью. Но что это? Тело вампирши исчезает, оставляя взамен груды пепла, накрытые скотчем. Нож замирает в воздухе и затем падает сверху.
Появляется неприятное ощущение. Что это? Разочарование? Я могу испытывать его? Ты слишком быстро покинула меня, лишив всей гаммы удовольствия. Никто сегодня не будет отдан в объятия океана. Никто сегодня не будет добавлен в мою коллекцию монстров в виде капли на стеклышке. А ведь ты была бы среди них особенная – настоящая. Меня, как и всегда, беспокоит лишь кровь. Чем не вампир?
Приближается рассвет. Моему внутреннему убийце придется спрятаться, пока я буду играть роль заботливого отца, преданного друга и лучшего в мире брата. До следующей особенной ночи.

Н. Мишин, медиатор

Ничего в это утро не предвещало беды. Мы с Машенькой мирно пили кофе, беседуя о том, о сем. Что греха таить, моя милая напарница мне всегда очень и очень нравилась. Но в моем возрасте люди уже не влезают на балконы с розой в зубах. Я только открыл рот, чтобы пригласить Марию в кино на вечерний сеанс, как в дверь влетело нечто…

М. Крайнова, медиатор

Было обычное утро. Нет, скорее необычное затишье. Никто не вбегал в наш офис с криком: «Спасите! Моя жена выгнала меня из дома без причины!»
Ну, конечно, то, что наш клиент привел из детского сада абсолютно чужого ребенка – это не причина для ссоры. Что вы смеетесь? Люди разные приходят за помощью, но такое я, признаюсь, видела впервые.
Николай, как всегда, вздыхал, поглядывая на меня. Я уже открыла рот, чтобы пригласить его в кино на фильм для взрослых в последний ряд, раз он сам не решается, как в дверь влетел кто-то. Я даже кофе пролила, когда увидела в дверях фигуру с шерстяным пледом на голове…

Уильям Пратт, клиент (вампир, заметьте с душой)

Было прекрасное утро, пока Баффи не вытолкала меня на улицу, как бродячую собачонку, бросив мне вслед шерстяной плед. Пожалела она меня, видите ли. Сама доброта!
Ничего я ей не делал. Кровавый Ад, я просто предположил, что pet мне изменяет. Ну, как с чего я это взял? Загибайте пальцы на руках и ногах:
во-первых, она стала возвращаться домой слишком поздно, под утро, когда вовсю орут петухи на ферме, хотя уже давно не сражается с ва… С ворами! *если бы я сказал о вампирах, меня бы не поняли, посчитали за сумасшедшего и вытолкали на улицу, а солнце уже довольно высоко*
во-вторых, она избегает меня и даже не смотрит в глаза, а, когда я спрашиваю, где была, моя малышка только возбуждающе хихикает.
Но самое страшное не то, что Баффи выставила меня за дверь, а то, что она учится готовить. Раньше она только жарила пресные блинчики и делала бесформенные бургеры, а теперь они с ведьмой Уиллоу… Ну, конечно, ведьма в переносном смысле! *скажи, что Рыжая – на самом деле ведьма, повертят пальцем у виска*
В общем, Уиллоу учит мою девочку готовить жаркое, печь печенье. Еще немного и я не буду ей нужен вовсе.
Я никогда никого ни о чем не просил *мне все отдавали сами, стоило только показать клыки, но об этом, пожалуй, не стоит говорить*, а сейчас умоляю, помогите мне поговорить с Баффи. А дальше я все сделаю сам.

Н. Мишин, медиатор

Да! Ситуация у этого парня была необычная. И это еще мягко сказано: женщина решила научиться готовить, а он возмущается. Хотя и сам клиент выглядел как-то странно и весьма необычно: бледная кожа, взъерошенные обесцвеченные волосы, черный плащ, под которым чернела футболка. А, когда я пожимал его руку, почувствовал холод, от которого в дрожь бросало. О, Боже, подумал я, как он похож на вампира из молодежного сериала.
Один раз я уже имел дело с подобным человеком, рукопожатие и взгляд которого внушали животный ужас, и дрожь бежала по спине. Это было, когда мы помогали Феликсу из детективного агентства «Пятая стража» помириться с Ульяной. Дело там яйца выеденного не стоило: Ульяне показалось, что Феликс подозрительно долго прощался с благодарной клиенткой, кстати, вдовой, и она подмешала ему в чай настойку вербены. И, надо же, этот чудак смертельно обиделся, хотя травка эта – полезная, по мужской части помогает *сам пил, только Маше об этом ни слова*. Мы помогли этой шумной парочке, хотя и не совсем поняли причины спора. Мы не лезем в душу клиенту, просто утрясаем конфликты, а вампир он, панк или кто-нибудь похуже, это уже его половые проблемы…

М. Крайнова, медиатор

Парень, который к нам пришел, выглядел очень… Растерянным, что ли. Было видно, что он переживает, аж побледнел весь. Мы, конечно, взялись ему помочь.
Я поехала к подружке Уильяма с редким именем Баффи, но она не захотела говорить со мной, обозвав клиента неблагодарной свиньей. Элизабет – чрезвычайно милая девушка, спортивная, элегантная, но немного резкая. Немного подумав, решила не попадаться ей под горячую руку, а расспросить соседей о странной парочке. Я постучала в соседний дом, и мне открыл молодой человек в ковбойке. Его левый глаз закрывала повязка, которая делала его похожим на пирата. Узнав, кто я такая, парень пригласил меня в дом…

Александр Харрис, сосед Баффи, владелец цементного заводика

Баффи? А, что с ней не так? Ах, Спайк, простите Уильям, снова взялся за старое, давно ему нос не ломали. Нет, мадам, вы все не так поняли: Спайк – не жертва семейного насилия, просто нос – его слабое место.
Так в чем проблема? Этот упырь, ну, конечно, в переносном смысле, * в прямом он еще хуже* думает, что Баффи ему изменяет. С кем-то из соседей? Держу пари на сто баксов, что я в числе претендентов на ее ложе.
Поверьте, Мария, я давно люблю эту женщину * в это время сама собой зажглась настольная лампа*. Как подругу, с которой мы многое пережили в старые добрые, и не совсем добрые, времена *лампа погасла*, но я и думать не смею о ней, как о любовнице. Так и передайте Спайку, а если он будет возражать, моя Анянка сломает ему нос…


Н. Мишин, медиатор

Мы с Марией разделились: она поехала к пассии Спайка, * что за странное имя*, а мы с мистером Праттом направились в гостиницу «У Вилли», где временно поселился наш клиент. В номере нас ожидал сюрприз, в виде милой девушки лет двадцати трех или около того. Она сидела на огромной кровати, поджав под себя ногу, и щелкала американские орешки. Спайк раскинул руки и «весело» воскликнул:
- Дон, малышка, какой сюрприз. Как ты меня нашла?!
Девушка медленно поднялась с кровати, стряхнула с джемпера шелуху арахиса, отвесила моему клиенту звонкую пощечину и опрометью выбежала из номера.
Я направился вслед за ней, поверьте моему опыту, от обиженной женщины многое можно узнать. И вот, что я выведал…

Дон Саммерс, сестра Элизабет, художник-декоратор

Почему я его ударила? Заслужил. Он о сестре моей слухи распускает. Это надо же такое придумать своей тугодумной головой, Баф ему изменяет.
Осел! Баффи его любит и всегда любила. Просто не признавалась ему в этом, они ведь из разных миров. Но я-то младшая сестра, мне положено по статусу все видеть и обо всем знать. А теперь после того, как Баффи погибла, а Спайк заменил мне мать, отца и сестру. После того, как погиб Спайк, и я ревела в подушку, слыша, как за стенкой рыдает от безысходности сестра. После того, как они воскресли * да какая разница в каком смысле*, и поддерживали друг друга в горе и в радости, он смеет говорить об измене…
Я-то знаю, с чего все началось. Я тогда еще жила дома, Баффи спала, а я пригласила к себе своего бойфренда. А точнее бывшего бойфренда моей сестры, а теперь и моего. По наследству в нашей семье передаются не только коньки и джинсы.
Короче, он взобрался ко мне в комнату по стене. Да, мой парень – боец спецподразделения, ловкий, словно человек-паук. Видимо от наших стонов, Баффи проснулась и стала стучать в дверь. Просто умора! Она всегда в последнее время засыпала с наушниками в ушах, а тут на тебе… Я сразу накрылась одеялом с головой и притворилась спящей. А Райли сиганул в окно, как супермен. Все бы обошлось, если бы не одно но: он запутался в штанах и, чертыхаясь, спикировал в куст роз. Его вопли не слышал, наверное, только глухой! И, конечно же, Спайк оказался поблизости, как всегда, случайно проходил рядом. Потом он устроил Баффи грандиозный скандал, напридумывал себе, что Финн от моей сестренки выпрыгивал.
Мы с Райли уже три года, как женаты, живем в Лос-Анджелесе. Более того, нашим непоседливым близнецам Питеру и Патрику по два года. А Спайк продолжает при каждом удобном случае упрекать Баффи в измене. Такой злопамятный ва… Короче, злопамятный и на редкость ревнивый, зря я его в старые добрые времена от сестрицы защищала.
Причина совсем не в том, что Баф хвостом крутит. Но я не могу вам сказать, в чем дело, я дала самое честное слово. Если я проговорюсь, то превращусь в крысу, поверьте мне, она это уже делала. Кстати, пойдемте к Уиллоу, она сама вам все объяснит…


М. Крайнова, медиатор

Поговорив с таинственным молодым человеком, которого я окрестила про себя «пиратом», я решила вернуться к Элизабет. Но Баффи, едва открыв дверь, послала меня ко всем чертям, и я постучала в дверь соседа слева.
Я уже собиралась уходить, как за дверью послышался какой-то шорох. На пороге возник человек в помятом коричневом костюме. Он долго выслушивал, зачем я к нему пришла, потом еще дольше протирал свои старомодные очки, рискуя протереть в них дыру. Я уже начала терять остатки терпения, как джентльмен неожиданно согласился рассказать мне о своих соседях ВСЕ!
Этот мужчина, с виду англичанин, назвался Наблюдателем Баффи. Знаю я таких людей! Они безвылазно сидят дома, рассматривая в бинокль окна соседних домов. Наблюдатели! Я немного недолюбливаю таких людей, хотя от них иногда можно узнать много интересного и познавательного, о чем сами клиенты даже не подозревают…

Мистер Х, сосед Баффи, пожелавший остаться неизвестным

Я знаю Баффи уже очень давно, лет пятнадцать, наверное. Я был для нее другом и учителем, даже в некоторых моментах я заменял ей непутевого отца. Да, еще стоит сказать, что это я научил ее тем приемам, которые она так удачно применяет в бою.
Я не всегда одобрял ее поступки, особенно, те, которые касались Спайка. И не ошибся, если вы говорите, что это белобрысое недоразумение обвиняет Баффи в измене. Я не удивлюсь, если услышу, что этот парень подозревает меня.
Откуда я это знаю? Просто однажды мне пришлось уехать в Лондон, чтобы научить Баффи заботиться о себе самой, стать взрослее что ли. И этот упырь, конечно, в переносном смысле слова, *то, что я сказал бы о нем в прямом смысле – никакая цензура бы не пропустила,* сразу же обвинил бедную расстроенную девушку в амурной связи со мной.
Между нами говоря, мне уже давно требуется не лежалка, а сиделка! Так что Спайку я, при всем своем желании, не конкурент… Но об этом никому не слова.

Н. Мишин, медиатор

Весело насвистывая, я направился к машине. Только что я выпил чашечку кофе с овсяным печеньем в компании прелестных девушек. Рыжеволосая девушка рассказала мне много всего интересного по делу Пратта, попутно излечив меня от бородавки на спине, подагры и, подарив мне вторую молодость.
Как ни странно, мне стало ясно все, как божий день, легко на душе и я, все еще довольно улыбаясь, позвонил Машеньке. Она пообещала пригласить Баффи на процедуру примирения в наш офис завтра. Не знаю, как воспримет эту новость мисс Саммерс, но Спайк был просто в телячьем восторге…

Процедура примирения, офис медиаторов

М. Крайнова, медиатор

Никогда я так не волновалась, как перед этой процедурой примирения. Ведь мне так и не удалось пригласить в наш офис мисс Саммерс. Я стучала в ее дверь минут двадцать с такой настойчивостью, что все дятлы в округе, наверное, обзавидовались. Но у Баффи оказались невероятно крепкие нервишки.
В итоге, я оставила визитку с нашими координатами и приглашением прийти на процедуру примирения, на крыльце, придавив ее камешком. Когда я уже собралась сесть в свою машину, то почувствовала на себе чей-то пронзительный взгляд. Обернувшись, увидела, как захлопнулись жалюзи на входной двери. Ни на минутку не сомневаюсь, что это была мисс Саммерс. Надеюсь, что Спайк ей не безразличен…

Н. Мишин, медиатор

Когда я подходил к нашему офису меня чуть не сбил с ног наш клиент. Уильям выглядел так, как будто провел ночь на мусорной свалке: помятый, бледный, нервный. Он скинул с головы свой верный плед, пригладил свои вихры и чинно поздоровался.
Его интересовало, придет ли Баффи, но Маша сделала страшные глаза и таинственно промолчала. Когда часы пробили двенадцать, в дверь ворвался еще один ураган в виде миловидной, зеленоглазой блондинки. Она сдержанно кивнула нам, одарила своего бойфренда презрительным взглядом и шлепнулась на стул рядом со Спайком. Я почувствовал, как Мария облегченно вздохнула.
Итак, процедуру примирения можно считать открытой!

М. Крайнова, медиатор

Я облегченно вздохнула, увидев наших клиентов за столом переговоров. Они, конечно, ежились, одаривали друг друга презрительными взглядами, старались отсесть друг от друга, как можно дальше, но ребята хотели найти компромисс. И я начала:
- Если вы готовы, предлагаю начать процедуру примирения…
Они синхронно кивнули, не глядя друг на друга. Николай подхватил:
- Уважаемые стороны – мисс Саммерс, мистер Пратт – мы приступаем к процедуре мирного урегулирования конфликта. Меня зовут Николай Мишин.
- А я – Мария Крайнова! Мы – ваши посредники в решении вашего конфликта…
- У нас нет никакого конфликта, - мило улыбнулась Баффи. – Главная проблема в том, что это не человек, это упрямый, самодовольный осел…
- Кто я? – взвился Спайк. – Я осел, признаю. Моя ошибка в том, что я плюнул на гордость. И приехал к тебе. Все было намного проще, когда ты думала, что я рассыпался в прах тогда, в Адской Пасти. Лучше бы я окончательно умер, чем терпеть твои измены!
Мы с Николаем недоуменно переглянулись: весь рассказ походил на бред сивой кобылы. Но для девушки эти бессвязные слова, по-видимому, значили очень многое. Она покраснела, вскочила на ноги и подняла кулак для удара. Коля ловко перехватил ее руку * у нас клиенты всегда стремные, без драк редко обходится*, а я пронзительно закричала:
- Мисс Саммерс, Вы пришли сюда мириться или играть роль сварливой бабы со скалкой в руке, которая поджидает своего муженька после попойки?! Может быть, Вы выслушаете нас, а убить друг друга можно и дома в спокойной обстановке.
Рука Баффи безвольно упала на стол, а Спайк нервно рассмеялся. Эта пауза дала мне возможность продолжить:
- Главная наша задача – выработать такое решение, которое устроит обе стороны.
Николай подмигнул мне – это был условный знак, указывающий на то, что клиенты созрели. Можно было сокращать примирительную процедуру. По блестящим глазам Коли было видно, что он что-то откопал, ему не терпится поведать об этом миру.
- Давайте определимся, что вы хотите получить от решения конфликта, - проговорила я, внимательно глядя на Баффи.
- Повторяю, у меня нет конфликтов, у меня вообще нет ничего общего с этой неблагодарной свиньей, - прошипела блондинка.
- А я хочу, чтобы pet определилась, любит она меня или соседского мачо. Если выбор будет не в мою пользу, я вернусь в Лос-Анджелес к душке Ангелу *в соседней комнате кто-то сдавленно хрюкнул* Только сперва укокошу счастливого соперника: всажу ему нож в печень или кол в сердце. Кому как повезет.
Я решила прервать этот увлекательный монолог, предчувствуя предстоящую битву титанов. В душе я злилась на Мишина, который ничуть не поддерживал меня, а только блаженно улыбался. Наступив ему на ногу, чтобы вернуть его к реальности, я продолжила:
- А в чем вы видите причину конфликта?
Сказала и ужаснулась, представляя бойню, которая начнется в процессе выяснения причины конфликта. Но Баффи на удивление кротко выдохнула:
- В том, что это чудо прожило на свете много веков, а как был дураком, так и остался.
Ее глаза подозрительно заблестели, она вдруг всхлипнула и продолжила:
- Он – недоверчивый, маниакально ревнивый, глупый осел!
Спайк поднял на Баффи удивленные глаза и прошептал:
- О, детка… Ты же знаешь, я не выношу слез женщин семьи Саммерс. Черт с ним… С ней… С ними… Кровавый Ад, пойдем домой, я вытру твои слезы и мы помиримся…
Неожиданный удар в нос заставил Уильяма вскрикнуть, а я закрыла глаза от ужаса.
- Спайк! Я тебя ненавижу! Ты так был занят своей персоной, что напрочь забыл, какой сегодня день.
- Сегодня? Я помню, помню, точно помню… День нашей встречи? День первого поцелуя? Кровавый Ад, точно, сегодня же годовщина – ровно *он закатил глаза, будто бы подсчитывая что-то* 15 лет с тех пор, как ты мне выбила левый зуб.
- Нет же Спайк…
- Первый раз сломала мне нос? Или себе руку об меня?
- Спайк, ты – идиот. Да еще и с короткой памятью, - улыбнулась мисс Саммерс.
В это время боковым зрением я заметила, что Николай пробирается к двери соседней комнаты. Он сказал:
- Внимание! Сюрприз, друзья мои!
Дверь распахнулась, и в комнату хлынула толпа веселых людей с дуделками и флажками. А мои «пират» и «мистер Х» вкатили тележку с огромным тортом, на котором красовалась надпись: «С ДНЕМ РОЖДЕНЬЯ, СПАЙК!»
Я удивленно посмотрела на Колю, а он довольно мне подмигнул и нахлобучил на мою голову клоунский колпак…
Спустя минут десять, мы с Николаем сидели за накрытым в соседней комнате праздничным столом, поглядывая на танцующую толпу.
- Откуда ты все узнал, Коля? Ты ведь знал?
- Конечно, знал. Вчера я познакомился с прекрасными девчонками: сестрой Баффи - Дон и лучшей подругой Уиллоу, они-то мне все и рассказали. Баффи абсолютно не умеет готовить, но ей хотелось организовать для любимого праздник. Ну и, конечно, приготовить все своими руками.
- Ты хочешь сказать, что все, что есть на столе… И этот торт…
- Да, Маша, она все это приготовила сама. Уиллоу обучала девушку готовить по ночам, чтобы никто не узнал. Процесс это длительный, вот Спайк и начал ревновать…
- Кстати, а где же наши клиенты? Надо подписать кое-какие бумаги…
- Они в соседней комнате. Но туда ходить не надо: они там мирятся, к тому же очень бурно. Так, что лучше не попадаться им под горячую руку! А бумаги можно подписать и позднее. Кстати, - задумчиво произнес Николай, - Машуня, а когда ты последний раз была в кино?!

Прошло уже ровно пять лет с того самого дня. Баффи предпочитала не говорить «день, когда не стало Спайка» или «день, когда я потеряла все», она называла этот день – тот самый. Под этим словосочетанием, скрывались все остальные эмоции, бессонные ночи, слезы и нервные срывы.
Баффи прекрасно понимала, что дальше так продолжаться не может, что еще немного, и она плюнет на свою работу, друзей, родных, и умчится к черту на рога. В конце концов, она уже давно не единственная в своем роде истребительница вампиров. Сейчас по городу нельзя пройти спокойно, куда не плюнь, везде ее последовательницы. Баффи начала ловить себя на мысли, что немного жалеет вампиров, иногда даже сочувствует им.
Может с ней что-то не в порядке? Может после гибели Спайка она стала иная, сентиментальная и более ранимая? Может быть, это все из-за того, что рядом нет его. Того, перед которым не надо было притворяться, того, который знал ее до мозга костей. Спайк всегда знал, злится ли она или просто играет, плачет от радости или кусает губы до крови, чтобы не зареветь всерьез. Именно сейчас девушка кусала губы, но рядом не было того родного, любимого и единственного, кто понял бы, обнял и подарил понимание того, что жизнь прекрасна.

***

Баффи вышла на улицу, где, несмотря на поздний час, кипела ночная жизнь. Конечно, это же не тот неуютный, холодный городишко, где она проживала сейчас. Это Лос-Анджелес. Могучий, огромный муравейник, пожирающий людские души, словно хлопья на завтрак. Этот город не мог похвастаться обилием истребительниц на квадратный метр. Тут все еще таились вампиры, частенько выходя на свою кровавую охоту.
Именно, поэтому Баффи и прилетела в мегаполис. ВиХ – корпорация ее бывшего парня – созывало всех истребительниц на ежегодный слет. На этом мероприятии она должна была выступить, делясь своим опытом, а потом показать в спортзале нескольким сотням глупых девчонок, чего они стоят. Как правило, из тысячи претенденток лишь десяток стоял на ногах после спарринга с Баффи. Она нещадно колотила их, пока сопливые девчонки не начинали просить пощады. Она мстила этим одноклеточным за то, что из-за них погиб Спайк, за то, что они не смогли помочь ей предотвратить очередной конец света, за то, что концов света уже давно не было. Она мстила за то, что сейчас она могла дышать полной грудью, жить, любить, смеяться, рожать детей. Наслаждаться жизнью в конце концов, но рядом не было ЕГО, не было смысла радоваться тому, что она жива. Баффи часто видела во сне, что она погибает вместо Спайка, что Она позволяет Ангелу надеть медальон. Она видела, как погибает Ангел, но не чувствовала и сотой доли тех страданий, которые бушевали в ее груди, когда погибал Спайк. Она ловила себя на мысли, что умерла бы сама, если бы смогла быть там, на том свете, рядом с ним. Но она была не уверенна, что Бог держит для нее теплое местечко рядом с ним…

***

Баффи сама не заметила, как прошла несколько кварталов. Она вспомнила, как следила за своим любимым в Саннидейле, когда подозревала его в том, что он начал снова охотиться. Перед глазами возникла картинка: Спайк разговаривает с девушкой, флиртует с ней, пытается поцеловать, соблазнить. Баффи вспомнила этот момент, сердце предательски заныло, ноги подкосились, и девушка опустилась на парапет у какого-то дома.
В голове пронеслась мысль: если бы сейчас она увидела Спайка, пытающегося подцепить себе девушку, то была бы рада. Она знала бы, что вампир жив, что он счастлив, что он где-то рядом. Пусть не рядом с ней, пусть уже с другой, но он есть. Господи, главное, что он жив.
Баффи закрыла глаза, вытирая слезы, которые водопадом хлынули из них. Она не сдерживалась, давая волю эмоциям, зная, что никому в этом городе нет дела до нее. В этот момент девушка почувствовала прикосновение чего-то холодного к ее руке.
Когда Баффи открыла глаза, она увидела сидящую перед ней огромную немецкую овчарку. Пес поскуливал, слизывая с ее рук слезинки, будто бы утешая ее.
- Эй, малыш, - прошептала Баффи, - ты, как тут оказался? Где твой хозяин?
Собака только преданно взглянула девушке в глаза. Баффи ощупала ее шею в поисках ошейника, на котором, непременно, должен был быть жетон.
- На тебе нет ошейника. Странно, такая ухоженная, милая собака, просто не может быть ничей. Ты, что убежал или потерялся?
Естественно, девушка не ждала, что собака сама расскажет ей о своем хозяине или отведет ее туда. Если это, конечно, не собака-демон или что-то в этом роде. Но вот такие чудеса совсем не входили в планы Баффи.
- Не знаю, что с тобой делать. Время позднее и тебя вполне может слопать какой-нибудь чипированный вампир, - улыбнулась она псу. – Страшно тебе, собачина. Ладно, пошли со мной, а утром я дам объявление в местную газету.
Собака побежала за Баффи, дружелюбно помахивая хвостом. Девушка с удивлением заметила, что всего лишь обошла гостиницу вокруг.
- Это надо же шла, шла и вернулась к тому, откуда начала! Вот уж, правда, что от судьбы не уйдешь. Правда, Бродяга? Ты ведь не против, чтобы я тебя так называла, раз уж ты сам представиться не можешь?
Овчарка утвердительно залаяла, словно соглашаясь с Баффи. Девушка приветливо кивнула швейцару, распахнувшему перед ней двери. Она снова удивилась, почему в отель без лишних слов впустили Бродягу, но решила, что с ней просто не хотят связываться.
Бродяга одним махом преодолел расстояние от двери до лифта, а потом такой же коричневой молнией ворвался в номер Баффи. Немного потоптавшись, он улегся на кровать девушки, словно выбирая себе ложе на ночь.
- Э, нет! Так дело не пойдет, Бродяга. Ты ляжешь на коврике у двери, как положено порядочной собаке. Кровать для людей.
Ее мозг опять взорвали осколки, которые складывались в картинки из прошлого. Кровать только для людей, как же. Она сотни раз делила кровать с одним несносным вампиром. Она делила с ним пищу и кров, ночь и день, жизнь и смерть. Они шли по жизни плечом к плечу, они всегда были квиты, они не были виноваты друг перед другом. Прошлое? Он давно уже искупил все свои грехи, своей преданностью, своей кровью, своей беспредельной любовью.
Баффи очнулась только рано утром. Она последнее время часто вот так проваливалась, пугаясь сама и пугая других людей. Она не помнила, как зарождалась болезнь у ее матери, но прекрасно понимала, к чему она привела.
Баффи помотала головой, словно отгоняя от себя страшные мысли, и улыбнулась. На покрывале рядом с ней мирно спал пес.

***

Когда Баффи вышла из душа, то заметила, что Бродяга уже поджидает ее на пороге номера. Девушка улыбнулась: ранний подъем в любое время года и прогулка с собакой, перемежающаяся мольбами сделать свои дела поскорее – это расплата за любовь к собакам.
Наскоро одевшись, Баффи вышла на улицу. В этот момент она сильно пожалела, что не купила собаке ошейник и поводок. Пес стремительно понесся по улице, ловко огибая людей. Баффи бросилась за ним, крича его имя, натыкаясь на прохожих, извиняясь. Она сама не понимала, почему бежит за Бродягой, почему у нее в голове крутится только одна мысль: успеть, не потерять, догнать. Ощущение того, что она сейчас стоит на пороге чего-то очень важного, чего-то, что в корне изменит ее дальнейшую жизнь, не покидало.
Баффи бежала и бежала, дивясь своей выносливости. И, наконец, увидела, как пес вбежал по ступенькам до боли знакомого здания и скрылся за дверью.
- О, Боже, несносная собака привела меня в ВиХ. В девять часов утра, голодную, растрепанную. Которую никто не ждет раньше полудня! Просто супер!

***

Немного подумав, Баффи решила войти в здание, забрать собаку и по дороге домой отвести его в собачий приют. Там найдут его хозяина, а ей и без собаки весело живется. Как говорит Джайлз, ей не хватает организованности, собранности, пунктуальности и еще много чего.
Пропуск у Баффи, конечно, никто не потребовал. Здесь ее все отлично знали, ею гордились, ею восхищались. Легенду о ней молоденьким истребительницам рассказывали шепотом, словно великую тайну.
Она поднялась на второй этаж, и в конце длинного коридора снова увидела хвост Бродяги:
- Вот, зараза! Догоню, посажу на цепь. Кто сказал, что иметь собаку – прекрасно!
Добежав до конца коридора, Баффи снова застыла: собаки не было видно, она будто бы растворилась в воздухе.
- Эй, Бродяга, где ты, - тихонько позвала девушка, - не мог же ты пройти сквозь стену? Где ты, малыш? Перестань играть со мной в прятки…
Баффи обернулась и увидела, что собака побежала обратно. Бродяга остановился у одной из дверей, облизнулся и замер, ожидая девушку. Но, когда Баффи подошла совсем близко, пес открыл лапой дверь и скрылся в офисе.
Последовать за ним Баффи помешало, нет, не застенчивость или вежливость, просто после пробежки у нее на голове творилось нечто, такое же нечто творилось с ее одеждой. А вдруг за дверью идут переговоры или решается судьба Вселенной? Юная Баффи, наверное, сначала бы послушала, что твориться за дверью, а потом действовала бы по обстоятельствам.
Баффи припала ухом к двери и услышала голос, заставивший ее вздрогнуть:
- Послушай-ка, Персик, почему я должен каждый год летать в эту чертову Нигерию? Нет, я ничего не имею против ее жителей…
- Спайк, ничего личного. Ты просто являешься координатором по борьбе с вуду. А каждый год в этот день в Нигерии проходит, если ты не забыл, конгресс по этой чертовщине.
- Кровавый Ад, неужели в эту глушь нельзя послать кого-нибудь другого? Лорн подойдет прекрасно: он страшнее любого вуду. Я вместо того, чтобы выспаться, должен четыре года подряд летать…
«Четыре года, - пронеслось в голове у Баффи, прежде чем она снова упала в обморок, - четыре года он был здесь… Четыре.»

***

Когда Баффи очнулась, она почувствовала, что кто-то нежно гладит ее по лицу, ерошит ее волосы. Она еще сильнее сомкнула глаза и сжала губы, чтобы не расплакаться. Ее обоняние ласкали запахи хорошего табака, старой кожи, дорогого одеколона. Это были запахи прошлого, запахи любви и верности, запахи ожидания и потери. Это был ЕГО запах…
Баффи медленно открыла глаза и увидела своего Спайка. Он испуганно смотрел на нее и не мог вымолвить ни слова. Хотя в этой ситуации слова были лишними. Они говорили без слов любящим взглядом, нежным касанием, первым поцелуем после разлуки. Они говорили, не раскрывая рта, о том, что было важно для них в эту минуту.
Спайк помог девушке подняться, и она судорожно вцепилась в его руку. И вдруг вспомнила:
- Спайк, а где собака?
- Собака? Пока меня не было, ты завела собаку?
- Да нет же. Собака привела меня в это здание, к этой двери, к тебе, наконец. Бродяга!
- Ну, тогда мы обязательно найдем ее. Найдем и я куплю ему огромный пакет собачьего корма. Нет, наша встреча стоит вагона этого чертового корма. Я так рад, Баф… Прости, что не позвонил тебе раньше, я просто боялся разрушить твою жизнь…
Не зная, что сказать, Баффи отошла к окну и посмотрела вниз. На тротуаре сидел Бродяга, ее ангел-хранитель. Собака, подарившая ей любовь, счастье и перевернувшая ее жизнь с ног на голову. Баффи признательно кивнула псу, а тот залаял и побежал прочь.
Наверное, ему предстояло сделать еще многих людей чуточку счастливее, любимее и ближе друг к другу. Подарить им такое же маленькое чудо, которое он подарил ей. Баффи, все еще улыбаясь, обернулась к настороженному Спайку и прошептала:
- Я люблю тебя! Прости, что не искала тебя, прости, что отпустила твою руку. Прости за то, что не спасла тебя.

***

А где-то там, по шоссе, бежала огромная немецкая овчарка. Она не нуждалась в хозяине, она не искала свой дом и не набивалась в друзья. Она была призвана дарить людям счастье и соединять разбитые сердца.
Она и сейчас бежит куда-то… Может быть к тебе?

Его веки дрожат. Сновидение вступило в активную фазу. Под тонкой голубоватой кожей вращаются целые миры. Вселенные, в которых людям дано побывать лишь в грезах.
Но не ему. Он особенный. Путешественник.
Может быть, эта реальность и не реальность вовсе? Еще одна шутка разума, который сам себе Бог и палач. А может быть… может быть, все на самом деле. Тогда почему бы не вспомнить? Просто разорвать круг и выбраться из плена.
Но каждый раз, когда он приближается к границе, мозг посылает сигнал, и путешествие заканчивается.
Тед Грей встречает еще одно утро, задохнувшись от страха, облепленный влажной простыней, словно саваном. Солнце едва-едва окрасило горизонт, но его день уже начался.
Тед поднимается, рывком сдергивает покрывало, отцепляя его словно надоедливую подружку, и направляется в ванную. Принимает душ, бреется, идет за стол, чтобы съесть свой завтрак, мысленно уже планируя рабочий график. Вселенные молчат. Их эхо не разносится в голове, не резонирует о стенки черепной коробки. Все пришло в норму. Он забыл о них до следующей ночи.
Тед Грей – молодой успешный работник медицины, специализирующийся в патологической анатомии. Он амбициозен и талантлив. И явно любимец фортуны. Пожалуй, немного странный… и холодный, но профессия накладывает отпечаток, к тому же, кто не без греха? Он мог бы прослыть занудой, но есть в нем что-то привлекающее людей. Они все хотят видеть в нем хорошего человека. Тед Грей нравится людям. Если б он работал с живыми, прослыл бы героем…

В последнее время у Теда появились поводы для беспокойства. Все дело в новом месте службы, куда его направил будущий тесть. Тед знакомится с сотрудниками и понимает, что с некоторыми из них у него будут проблемы. Его провоцируют, но задеть за живое не могут. Поэтому Грей остается спокойным… и холодным, как металлический поддон в прозекторской. Как скальпель в его сильных пальцах, когда он сжимает инструмент, склоняясь над телом. Он почти не задумывается над тем, каким образом ему всегда удается сохранять самообладание. Мог ли он быть другим – когда-то, где-то? Порой проносятся мысли, что душевное состояние, сравнимое с гладкой поверхностью озера, скрывает нечто иное… Невозможно оставаться столь невозмутимым. Но всё это Теду только на руку. Да, пожалуй, с таким характером он мог бы стать хирургом. Хотя, по какой-то причине, дальше предположений эта мысль не идет.

В один из дней конфликт между ним и коллегами достигает апогея. Грей чувствует разочарование. Словно рассыпался карточный дворец, который он тщательно выстраивал. Так и его благополучная жизнь рассыпается на глазах. У него нет иного выбора, как принять правила игры. Нет, он не станет отстраивать новый домик; не выйдет и сделать вид, что ничего не случилось. Ему приходится принять вызов. Он меняется. Делает вещи, которых сам бы никогда не одобрил. Но всё это наносное. Глубоко внутри его душа по-прежнему закована в айсберг. И уже кажется, что ему в принципе не доступно ощутить состояние диссонанса с действительностью. И он мог бы выйти из этой ситуации победителем… Но есть еще сны.
Они неустанно работают с его рассудком, перемалывая каждую ночь, каждую минуту, что он проводит в забытье, куски личности. Растерзанный колосс поднимается, чтобы тут же погибнуть в мясорубке подсознания. И когда наступает такой момент, что ничего не остается и воцаряется пронзительная пустота, он видит кого-то другого. Совсем не похожего на него самого. Этот некто кричит, вопит, захлебываясь первобытным страхом. И яростью. Да, ярость – это главное, что чувствует Тед в незнакомце. Это так жутко, так… чуждо. Но, против воли, завораживает, и Тед хочет хотя бы на секунду дольше задержаться, присмотреться.
Разум расценивает это как противостояние. Грей просыпается.

Постепенно он осознает, что натворил много непоправимого. И продолжать в том же духе нельзя. С чем-то придется попрощаться, пока еще можно это сделать – уйти, сохранив хотя бы часть искусно созданной жизни. Но на сей раз вселенная не на его стороне. Она обрушивает на него небосвод; бьет по самому драгоценному, что есть у Грея в этом мире.
Что тогда чувствует Тед? Уже нечто больше, чем просто разочарование.
Он чувствует, что где-то свернул не туда. Но зашел слишком далеко, а теперь понял, что в данной реальности ему нет места. Следовало выбирать тщательнее…
Грей идет домой, ложится в постель. Руки трясутся – операция закончилась смертью пациента. Он зажмуривается и мысленно взывает к иным мирам, просит, чтобы путешествие возобновилось. И унесло его подальше. Начать сначала. Быть лучше. Чуть эмоциональнее. Ценить простые радости жизни. И заниматься чем-то, не связанным с медициной. Слишком много отсылок к прошлому - так от него не сбежать.
К сожалению, он не может покинуть планету или проникнуть в другое измерение, чтоб окончательно порвать со всем, что здесь есть. Можно создать новую личность. Взять новое имя, ничем не напоминающее его настоящее. Но всегда будет небо. И люди – в их глазах он однажды, снова, увидит свое отражение. И тогда мир разлетится вдребезги.

Под дрожащими веками вращаются целые миры. Вселенные, в которых людям дано побывать лишь в грезах.
Но не ему. Он особенный. Путешественник.

- Привет, Кев, - Чарли махнула рукой парню, по уши зарывшемуся в книгах. – Куда это они так подорвались? – она чуть обернулась, как раз в тот момент, когда дверь в бункер захлопнулась.
- Скорее не куда, а от чего, - с ехидцей заметил Пророк, со значением глянув на очередной талмуд, и вздохнул. – Но вообще, вроде бы Кас заметил джинов в каком-то мотеле на окраине города, в котором сейчас живет.
- Оу, ясно. Тогда пойду, заварю себе чаю, - поспешила ретироваться девушка.
- И ты, Брут, - фыркнул Кевин.
- Прости, Кев, но ты же знаешь, что книги - не мое, - она пожала плечами, роясь на полках в кухне. – Попроси меня, и я найду единственную крупицу информации, если она когда-либо попадала в сеть. Черт, есть тут хоть что-то съедобное?
- Хм, боюсь, что нет, - ответил на оба вопроса сразу Кевин, потер пальцами лоб и потянулся за очередной книгой.
Интересно, когда они все успели вот так сблизиться? Наверное, Дин был в чем-то прав, называя их семьей. Однако эта замена не казалась достаточной. И, наверное, никогда не будет. Кевин непроизвольно сжал кулаки и медленно выдохнул. Внизу, в подвале, сидел убийца его матери, а он даже не мог отомстить за нее. Да, и по большому счету, чего еще можно было ожидать от демона? Нет, эта игра была куда более грубой и безжалостной, она велась по неизвестным большинству людей правилам, и Кевин готов был отдать все на свете, лишь бы никогда не узнавать их.
- Эй, Кев, будешь чай? Или кофе? – предложила Чарли, гремя чашками. – О, ну конечно, - ворчливо пробормотала она, уже разговаривая сама с собой, - ни крошки съестного, и полный холодильник пива. Может, пива?
- Нет, - голос прозвучал сипло и резко, и Кевин откашлялся, прежде чем продолжить, - нет, пока не хочу, спасибо.
- Ну, как знаешь, - она заглянула в его каморку и, поймав усталый взгляд, приветливо улыбнулась.
Улыбка эта была такой светлой и искренней, что губы сами растянулись в ответ.

Вернувшись на кухню, Чарли поставила на стол чашку с кофе и достала из сумки ноутбук. Пробежавшись по нескольким сайтам и сделав несколько обжигающих глотков, она вдруг резко выпрямилась и замерла, глядя прямо перед собой.
Не работает. Не помогает.
Девушка сглотнула, нервно откинув прядь волос назад, и снова приникла к монитору. Должно же тут быть хоть что-то, что-то, что всегда ее отвлекало, помогало не думать, не вспоминать… Любимая игра, сайт, книга…
Оно жгло ей карман. Даже сейчас, когда куртка была небрежно перекинута через спинку соседнего стула. Словно излучало какие-то чертовы сверхъестественные флюиды. Хотя, нет. Чарли хмыкнула. Эти флюиды были самые что ни на есть нормальные, человеческие, и именно это выбивало из колеи.
Путешествие по стране Оз было совершенно потрясающим, ее приключений хватило бы еще на одну серию книг, но и это не стало решением. Потому что самого решения не было. Только ноющая боль в груди, да попытки найти дорогу к прежней себе. К той себе, которая обожала ролевые игры, тащилась от комик-конов, гордилась своим знакомством с Винчестерами, хотя и считала, что по большей части от них лучше держаться на безопасном расстоянии – она не из тех, кто готов к повседневному риску. К той себе, которая не просыпалась посреди ночи, шаря по кровати в поисках… кого?..
Она очень долго не произносила этого имени даже мысленно. Когда кто-то забыл о твоем существовании, лучший выход из ситуации – сделать то же самое. И у нее почти получилось.
А потом она вернулась из сказки, пришла в пустовавшую все это время съемную квартиру, вытащила кипу рекламных листовок из ящика, а там… оно.
И имя. То самое, которое она запретила себе произносить. Так откровенно, почти вызывающе, ровной вязью букв. И почерк такой знакомый и… нет, не родной – они никогда не переписывались прежде, даже не оставляли записок на холодильнике, просто это был ее почерк.
Письмо долго путешествовало, следуя за ней попятам – о чем говорили многочисленные почтовые штемпели, но все же достигло адресата. И именно сейчас, когда она почти уже справилась, отпустила…
Чарли вскочила со стула и прошлась по комнате. Черт, ну куда же запропастился Дин, когда он ей так нужен? С другой стороны, что она ему скажет? Она действовала скорее интуитивно, набрав знакомый номер и приехав сюда. Но что дальше? Ведь это не только ее секрет. Своими откровениями она может подставить ангела, а у того сейчас и так проблем по самую макушку…
- Проклятье, - пробормотала девушка.
Может, стоило убраться отсюда и разобраться самостоятельно? Но как? Кастиэль лишился силы, а она даже не смеет распечатать чертово письмо, потому что слишком боится наделать ошибок.
Нахмурившись, Чарли остановилась посреди кухни, пытаясь принять верное решение, когда тишину бункера нарушил грохот открываемой снаружи двери, а следом раздался громкий, чуть запинающийся голос:
- Ну, и какого хрена вы меня сюда притащили, чокнутые галлюцинации?

Выглянув в холл, Чарли с интересом уставилась на неожиданного спутника Винчестеров – мужчину под пятьдесят, взъерошенного, седого и небрежно одетого, из-под кустистых бровей которого смотрели живые, умные, хоть и явно затуманенные чем-то глаза. Незнакомец спотыкался, опираясь на плечи обоих братьев, при этом вид у Дина был такой, словно он готов бросить его в любой более-менее подходящий момент.
- Кто это? – спросил Кевин, также вышедший встретить охотников.
- Жертва джинна, - вздохнул Сэм так, будто это было величайшей трагедией человечества.
- А вот и нет, - возмутился гость. – Не верь ему, дылда врет, - безапелляционно заявил он, - я жертва виски. Дерьмового, но все же виски. А ты кто? – он указующе ткнул пальцем в Пророка. – Нет, погоди, не говори… - перебил он, чуть подаваясь вперед и вглядываясь в лицо и не думавшего отвечать Кевина. - Судя по бледности, мешкам под глазами и всем признакам недосыпания, очередной вечный студент. А по совместительству мальчик на побегушках и книжный червь. А ты лесбиянка, - без всяких предисловий прибавил он тут же. До этого порозовевший от возмущения Кевин чуть вздрогнул, а Чарли с удивлением обнаружила, что обращаются уже к ней. – Только я понятия не имею, какого черта вы делаете в моей голове, - мужчина удовлетворенно крякнул и покосился на младшего Винчестера. – Посади меня, жирафа, я старый больной человек, - трагично прибавил он.
Закатив глаза и проявляя чудеса терпения, Сэм помог мужчине сесть.
- И вот так всю дорогу, - мрачно заявил Дин, скрещивая на груди руки и приваливаясь плечом к стене. – Этот словесный фонтан никак не иссякнет.
- Хм, ты что здесь, типа самый умный? – поинтересовался гость. – Хотя нет, самый умный, должно быть, вот этот, - он кивнул в сторону Сэма. – Вон как старается, весь из себя такой серьезный. А ты, по-видимому, тот, у кого есть гора мышц и смазливая мордашка.
Дин прикрыл глаза и застонал сквозь стиснутые зубы.
- Я его сейчас прикончу.
- Он одержим? – снова подал голос Кевин, видимо переварив свою порцию полученной информации.
- Полбутылки извел, - с показным сожалением сказал Дин, вспоминая, с каким удовольствием облил балагура святой водой.
- Ну, и кто из нас псих? – усмехнулся гость, склонив голову набок.
– Черт, как хорошо, что у тебя ничего не вышло с Кроули! – повернулся старший Винчестер к Сэму. – Двое таких могли бы запросто устроить еще один Апокалипсис.
Сэм еле заметно хмыкнул – он еще не знал, как относиться к тому, что не так давно видел в подвале, и не успел поделиться с братом.
- Где вы его взяли? – заинтересовалась Чарли – что-то в облике, а так же в поведении этого мужчины казалось ей смутно-знакомым.
- В одном дешевом мотеле на окраине города. Портье сказал, что он уже два месяца практически не выходит из номера, постоянно пьет, и перестал платить около двух недель назад. Он стал бы хорошей добычей для джинна, если бы Кас не проследил за их мамочкой.
- Хм, не уверен, Дин, - покачав головой, задумчиво проговорил Сэм, - их яд на него никак не подействовал.
- Просто не успел, - пожал плечами охотник.
- Он отмахивался от них тростью, - с трудом скрывая улыбку, напомнил Сэм.
- От джиннов? – округлил глаза Кевин.
- Тростью? – переспросила Чарли.
- Ну да, давайте сделаем из пьянчуги героя дня, – фыркнул Дин. – Яд просто не успел подействовать. Как и противоядие. Сейчас его вырубит, мы отвезем его в ближайшую больницу, и забудем обо всем этом.
- Просто это… странно, - пожал плечами Сэм, - словно у него нет ни желаний, ни страхов…
- Ага, так вот в чем смысл, - пробормотал гость, веки которого начали заметно тяжелеть. – Тут вы правы, дорогие глюки, человеку нечего бояться или хотеть, если в его жизни уже было все самое лучшее и самое худшее, - он равнодушно пожал плечами. – Кстати, ты в курсе, что он тебе врет? – вдруг встрепенувшись, обратился он к Сэму, кивнув в сторону Дина. – Я еще в машине заметил – глаза отводит, не договаривает. Причем этот пришибленный – кстати, где он? – похоже тоже в курсе. Ну, или имеет к этому отношение… - мужчина чуть свел брови к переносице, его взгляд стал проницательным и острым, на одно краткое мгновение преображая его лицо до неузнаваемости – словно перед ними был не очередной опустившийся пьяница, который рад любому поводу излить желчь, а кто-то, невольно вызывающий уважение. - Может, мне стоит разобраться во всей этой ерунде, чтобы вы, наконец, свалили из моей головы. Итак, что ты хочешь скрыть от своего брата, или как ты там его называешь? Давай, выкладывай, время-то не резиновое, - он откинулся на спинку стула, переплетая пальцы и укладывая руки на живот.
Дин бросил быстрый взгляд на Сэма.
- Может, снотворного? – предложил он.
- Зачем, рано или поздно он все равно вырубится, - на лицо Винчестера-младшего легла тень – от него не укрылось беспокойство Дина.
Слова их странного гостя попали в цель. Дин что-то не договаривал – Сэм чуял это нутром, но до последнего не хотел верить. Они уже столько пережили из-за взаимной лжи…
- Может, яд все же подействовал? – предположила Чарли. – Не зря же он считает нас галлюцинациями.
- Нет, просто кто-то любит мешать таблетки с алкоголем, - язвительно заметил Дин.
- Наверное, поэтому и такая задержка по времени действия яда и противоядия, - сказал Кевин. – Его мозг и так затуманен.
- Что за таблетки? – заинтересовалась Чарли.
- Не знаю, я…
- Викодин, - перебил брата Сэм.
- Откуда вы знаете, что я лесбиянка? – вдруг круто повернулась к мужчине Чарли.
- Просто твое лицо - единственное, которое я узнал, - как нечто само собой разумеющееся пробормотал тот, - я видел тебя однажды в баре с…
- Я знаю, кто он, – выпалила Чарли, перебивая его.
Она понимала, что это невозможно. Ведь она даже не видела этого человека, разве что мельком и на фото – но время вымыло детали из ее памяти. И потом, разве он не… И все же она чувствовала, что права.
- Ты знаешь этого парня? – удивился Сэм.
- Только не говори, что это твой любимый дядюшка или кто-то вроде того, и нам придется и дальше его терпеть – боюсь, нашей дружбе может прийти конец, - угрюмо произнес Дин, так что было довольно трудно разобрать, шутит он или нет.
Чарли покачала головой.
- Нет, но я знаю людей, которые не отказались бы его найти.
- Уверена? – скептически поинтересовался Дин.
- Ну, по крайней мере, каждый из нас имеет право на второй шанс, - вздохнула девушка, понимая, что как раз у нее этого шанса не будет. – А кое-кто и на третий, и на десятый, - она хмыкнула, припоминая все, что знала об этом человеке из чужих уст. - Как он представился в отеле?
- Весьма оригинально – Шерлоком Холмсом, - буркнул Дин.
- Но, кажется, когда-то он был врачом, - добавил Сэм, - горничная сказала, что он помог одному постояльцу справиться с серьезным приступом аллергии – случайно проходил мимо.
Чарли кивнула. Ее последние сомнения развеялись.
- А еще, похоже, он собирался покончить с собой, - чуть тише прибавил Сэм. – Когда джины напали на него, он уже выпил полбутылки виски, а на столе были рассыпаны целые пригоршни таблеток. А еще там была фотка какого-то парня - вполне приличного на вид.
Чарли поежилась. И вдруг ее пронзила догадка – вот в чем смысл. Еще одна жизнь, которую они должны спасти. Теперь уже – они обе.
Раскатистый храп заставил девушку вздрогнуть. Устав бороться с непослушными «глюками», мужчина задремал, свесив голову на грудь.
- Слава Богу или кто там еще остался, - с явным облегчением произнес Дин.
- Куда вы его теперь? – спросила Чарли.
- В ближайшую клинику, здесь ему оставаться нельзя, - сказал Сэм.
- Да, я знаю, - девушка кивнула, - только у меня одна просьба – запишите его как Шерлока Холмса.


Дверь за Винчестерами давно захлопнулась, Кевин вернулся в библиотеку, а Чарли никак не могла заставить себя сделать это.
- Ну же, не будь девчонкой, - буркнула она себе под нос и сделала решительный шаг по направлению к собственной куртке.
Нащупав во внутреннем кармане прямоугольное уплотнение, Чарли выдохнула, рывком вытащила письмо и таким же резким движением надорвала край, выуживая нетерпеливыми пальцами сложенный вдвое листок.
Пришлось сделать небольшую передышку, чтобы справиться с сердцебиением и восстановить дыхание, - строчки расплывались перед глазами. А потом она уже не могла оторваться, с жадностью впитывая каждое слово…

«Здравствуй, Чарли.
Господи, как же странно...
Писать тебе сейчас, после всего. Знаешь, я долго не могла решиться на это письмо – просто не знала, с чего начать. Что сказать человеку, с которым у тебя было все и ничего? Я ведь даже не знаю, прочтешь ли ты его когда-нибудь. Адрес твоих родителей – единственное, что я смогла найти.
Сначала мне хотелось рассказать тебе обо всем. О том, как жила без тебя все эти месяцы, как справлялась с новой ролью, как заливала радость текилой, а потом пялилась в потолок до самого утра, не желая делить постель с незнакомцами, не понимая, что происходит, что опять не так… но сейчас все это вдруг стало неважным.
Черт, я действительно не знаю, с чего начать.
Пожалуй, все же с того, о чем тебе не нужно рассказывать. Болезнь ушла, Чарли. Совсем. И теперь я хотя бы знаю, кого должна благодарить за это. Впервые за долгое время. Было все – недоверие врачей и собственный скепсис, бесконечные обследования, бесплотные попытки разобраться, нежелание тешить себя иллюзиями, страх и недоверие… В какой-то момент я просто приняла это и отказалась от поисков. Чуть не ударилась в религию. Не знала, куда бежать и кому молиться. Буквально сходила с ума то ли от счастья, то ли от тоски - я так привыкла жить с этим, что, казалось, будто потеряла часть себя - худшую, но все же… Конечно, все это чушь, потому что на самом деле я потеряла не болезнь, а тебя, но тогда я об этом не знала…
Когда ликование вконец измотало меня, я решила вернуться на работу. Это помогло. Работала дни и ночи напролет, словно хотела вернуть долг. Уже тогда мне начали сниться сны – яркие и слишком реалистичные, преимущественно эротического содержания. Почти вижу, как ты улыбаешься, читая это – тебя всегда смешило то, как я называла самые обычные вещи. Но иногда так сложно выходить из роли и не сыпать терминами по привычке. С тобой у меня получалось….
А потом я стала встречаться с моим новым шефом – игра за обе команды, помнишь? Ну, конечно, помнишь. Когда-то мы уже работали вместе, и поначалу чуть не перегрызли друг другу глотки, а потом нашли лучший выход своим эмоциям. Он отличный парень, если такие вообще бывают. Кажется, работа на нашего бывшего босса-самодура здорово закалила нас, сделав лучше, чем мы когда-либо могли стать, и его смерть ударила по нам сильнее, чем хотелось бы. Терять всегда больно. А терять тех, кого любишь – тем более…
Знаешь, когда я все вспомнила, долгое время не знала, что и думать. Помню, как проснулась с твоим именем на губах. Повторяла его без конца, как безумная – лишь бы не забыть. Выбралась из кровати, налила себе кофе и до утра просидела на кухне, почти не шевелясь. А за окном падали и падали звезды… Это был тот самый метеоритный дождь несколько месяцев назад. Тогда он казался мне чем-то логичным и само собой разумеющимся. Ведь если я сошла с ума, почему миру нельзя сделать то же самое?

Чарли чуть отодвинула письмо, ненадолго прикрыв глаза. Вот значит, в чем дело. Кастиэль потерял благодать, и тогда ее память вернулась…

…Помню, жалела, что когда-то бросила курить, и все спрашивала себя – не стало ли безумие расплатой за выздоровление. Ведь, если все это было правдой… Дело ведь даже не в способе, который до сих пор заставляет меня сомневаться в собственной вменяемости, а в том, как ты сумела отыскать в себе силы…
Ту самую ночь я помню плохо. Смутный шепот на кухне, от которого я проснулась. Долго топталась под дверью, отчего-то не решаясь зайти – шелест крыльев, отчетливо различимый в тишине, заставил меня усомниться в реальности происходящего. Из-за лекарств мне и прежде снились слишком красочные сны. Он долго отказывался, говорил, что это неправильно. Он странно говорил, этот парень, словно нараспев. А ты уговаривала его – торопливо и приглушенно. Фактически умоляла…
И тогда он сдался. Сказал, что мне придется забыть – обо всем, но главное – забыть тебя. Я не успела ни понять, ни испугаться…
А потом ты прошептала: «Да».
Утром я проснулась здоровой. Ведь разбитое сердце – не болезнь. Особенно, если ты даже не помнишь, что оно разбито. Это словно полость в груди – ты чувствуешь, что она есть, но понятия не имеешь – откуда она взялась. Ведь ты не оставила о себе никаких напоминаний, и я до сих пор не понимаю – как тебе это удалось, вряд ли когда-нибудь пойму, и не уверена, что хочу этого. Знаешь, поверить оказалось гораздо труднее, чем вспомнить, но, кажется, вера – это тот максимум, на который я способна. Долгое время я думала, что не могу даже этого. Ты научила меня верить. А потом сотворила чудо…
Долгие месяцы я молчала, опасаясь показаться безумной, а потом спросила Кэтти – помнишь Кэтти? (пора перестать спрашивать) – о тебе. И, видимо, вернулись не только мои воспоминания. «Да, припоминаю, вы же довольно долго встречались. Как она сейчас?» - и хотя я считала, что готова к этому, все равно почувствовала, будто вот-вот хлопнусь в обморок. Мои коллеги были бы в восторге. Но это было так странно и жутко - словно мои фантазии выбрались из головы и зажили собственной жизнью.
Но потом я задумалась о другом – почему так произошло? Почему моя память вернулась? И вот уже почти месяц я не могу найти себя места, постоянно думая о том, как ты.
На самом деле это единственная причина, по которой я решилась написать тебе, Чарли. Мне сложно представить, что ты пережила, решившись на все это. Я готова снова и снова говорить это чертово «спасибо», хотя на самом деле оно ничего не стоит. Ничего – по сравнению с тем, что ты сделала. Хотя, если быть честной, были моменты, когда я сходила с ума от бессильной обиды (особенно когда пустота в груди в очередной раз напоминала о себе) – ведь ты приняла решение за нас обеих. Но я понимаю, правда. Нельзя обрести, не потеряв. А я обрела больше, чем когда-либо смела надеяться – возможность засыпать и просыпаться без страха. Не чувствовать себя приговоренной. И еще – я справилась, Чарли, научилась жить дальше. Благодаря тебе.
Прости, что не могу разделить это с тобой, и не могу словами передать то, что на самом деле чувствую, что получается так сухо и скупо. За то, что моя болезнь встала между нами, за то, что пришлось уйти и жить с этим, и еще за тысячу вещей… за все.
И пожалуйста, набери меня. Уверена, ты помнишь номер, но на всякий случай напишу его на обороте. Я просто хочу услышать твой голос. В последний раз. Хочу знать, что с тобой все в порядке. И обещаю, что больше не потревожу тебя, и тебе не придется обращаться за помощью к своему другу – никто и никогда не услышит от меня всей истории, даю слово.
Буду ждать столько, сколько потребуется.
Твоя Р.»

Опустив письмо, Чарли долго стояла, не шевелясь и словно не дыша, глядя прямо перед собой. Затем как-то механически накинула на плечи куртку и пошла к выходу из бункера, даже не услышав оклика Кевина. Набрав полные легкие свежего, чуть морозного воздуха, она долго смотрела в небо, запрокинув голову. День шел на убыль, неизбежно растворяясь в сине-лиловых сумерках. Крепко зажмурившись и не позволив слезам пролиться, Чарли достала из куртки мобильный. Она не дала себе времени на раздумья, по памяти набрав нужный номер. Два безжалостно-длинных гудка, щелчок, и сердце ухнуло в груди, больно ударившись о ребра и подскочив куда-то к горлу.
- Алло?.. – чуть усталый, слегка тягучий и всегда такой спокойно-уверенный голос. – Да, говорите… - она помолчала, явно раздумывая, не повесить ли трубку, и когда Чарли уже была готова к тому, чтобы позволить ей это, тихо произнесла: - Чарли?..
- Привет, Рем, - Чарли сглотнула. – Я получила твое письмо.
- Чарли, это действительно ты… черт! То есть, - Реми запнулась, словно споткнувшись о собственное неверие, - … я боялась, что этого никогда не случится, - тихо сказала она.
- Я очень рада слышать твой голос, Рем, - мягко произнесла Чарли, неожиданно чувствуя в себе силу, которой сейчас не хватало Реми.
У них всегда было так. Реми, которая многим казалась непробиваемой стервой, могла позволить себе быть слабой рядом с ней. Цинизм отступал перед искренностью, а чувство безысходности – перед бойким жизнелюбием и умением дарить себя без остатка.
- Я тоже, Чарли, ты даже не представляешь… - Реми помолчала, а затем в ее голосе прорезалось беспокойство: - С тобой ведь все в порядке?
- Порядок, - Чарли бодро улыбнулась, радуясь тому, что собеседница не может видеть ее жалкие потуги. – Но есть кое-кто, кому сейчас срочно нужна твоя помощь.
- Все, что угодно, - серьезно ответила Реми.
- Я продиктую тебе адрес одной клиники, это в другом штате. Нужно, чтобы ты приехала сюда и встретилась с одним из пациентов – он записан, как Шерлок Холмс, - девушка невольно хмыкнула, припоминая детали недавней встречи. – Кстати, знаешь, похоже, я выяснила, почему ты такая язва, - шутливо прибавила она.
На том конце отчетливо фыркнули, и сердце снова защемило. Это действительно была она – ее Реми.
- А он?..
- Ты все поймешь, - пообещала Чарли. – Записывай адрес.
Больше Реми ни о чем не спросила, просто выполнив просьбу. Ненадолго в трубке повисло молчание.
- Я могу надеяться… - Реми резко выдохнула, собираясь с силами, - что увижу…
- Нет, Рем, не стоит, - покачала головой Чарли, торопливо перебивая ее. – Так будет лучше для нас обеих.
- Мне бы твою уверенность, - Реми помолчала. - Чарли? – позвала она с какой-то совершенно иной интонацией.
- Да, Рем? – Чарли прижала трубку покрепче к уху.
- Спасибо, - голос Реми дрогнул.
- Не за что, - Чарли вздохнула.
- На самом деле, это не совсем то, что я хотела сказать…
- Я знаю… но, просто не надо, – Чарли зажмурилась, медленно выдохнув сквозь стиснутые зубы. - Просто скажи, что у тебя все хорошо. Скажи, что счастлива, - вполголоса попросила она, сглатывая тугой ком в горле.
- Я счастлива, Чарли, - голос Реми прозвучал чисто и искренне. - И я счастлива, что мои воспоминания вернулись. Они принадлежат мне. Как и те шесть месяцев и тринадцать дней, что мы провели вместе, - она говорила быстро, с напором, понимая, что время на исходе, что это ее последний шанс объясниться, прикоснуться к тому, чего уже не вернуть.
И не важно, как сильно болит душа. Не важно, что новая жизнь и новые чувства. Сейчас имеет значение только этот разговор и эта девушка – та самая, с которой она готова была разделить свою жизнь без остатка…
- Я помню каждый из них по минутам, - вырвалось у Чарли.
Нельзя было говорить этого, тем более вот так – с затаенной тоской и сожалением, но она не смогла сдержаться.
- Я тоже. Чарли, я... – собеседница запнулась, не сумев подобрать нужных слов, и этого оказалось достаточно, чтобы взять себя в руки.
- Давай просто сделаем это, - тихо, но настойчиво попросила Чарли, понимая, что едва не сорвалась и не наговорила лишнего.
То, что не принесет облегчения, а лишь ранит еще сильнее.
- Хорошо, как скажешь, - стараясь говорить ровно, ответила Реми. - Просто знай, что даже если однажды я снова забуду, часть меня всегда будет любить то, как ты морщишь нос, когда просыпаешься, или шлепаешь босыми ногами по кафельной плитке на кухне, или перебираешь мои волосы, зачитывая вслух любимые отрывки из Толкиена. - Она перевела дух, и в ее голосе появилась такая знакомая твердость: - Это нельзя стереть. Это часть меня. Всегда будет.
- Прощай, Реми.
Чарли нажала на сброс и какое-то время еще бесцельно разглядывала собственные руки и погасший экран, не в силах найти точку опоры в пошатнувшемся мире.
Когда она зашагала в сторону бункера, на стремительно темнеющем небе проступила блеклая россыпь первых звезд…

- Знаешь, а я передумал насчет чая, - заявил Кевин, заходя на кухню, и остановился, заметив ее опустошенный взгляд.
Он слышал, как хлопнула дверь, когда девушка вернулась, но передвигалась Чарли непривычно тихо.
- Что-то случилось? – осторожно поинтересовался Пророк.
- Что?.. – она встрепенулась и провела ладонями по лицу, стирая несуществующие слезы. – Да, давай чай, а то мой кофе совсем остыл, - Чарли вымученно улыбнулась.
- Если хочешь, я могу… - он сделал движение, чтобы уйти.
- Нет-нет, - она мотнула головой, останавливая его, - все в порядке.
Кевин постоял какое-то время в нерешительности, но потом все же прошел на кухню и открыл один из шкафчиков.
- Так над чем вы сейчас работаете? – пытаясь выглядеть заинтересованной, спросила Чарли.
- О, нет, только не это, - удрученно покачал головой Кевин. – Давай о чем-нибудь другом, - предложил он, доставая коробку с чаем. – Например, Сэм и Дин говорили мне, что ты отправилась в страну Оз, - он обернулся, и посмотрел на нее с каким-то почти детским любопытством.
Неожиданно Чарли стало безумно жаль этого мальчика. Жаль их всех – тех, кто не мог позволить себе роскошь обычной жизни и отношений. Получалось, что теперь она и сама такая.
- Было такое дело, - она напустила на себя таинственный вид.
- Расскажешь? – Кевин почти умоляюще взглянул на нее. – А я расскажу, где Дин прячет печенье.
- О, он будет просто в бешенстве, - Чарли коварно улыбнулась.
- В этом весь смысл, - хмыкнул Кевин. – Ну, так что? Идет?
Еще немного помолчав для приличия, Чарли важно кивнула, с удовольствием отмечая нетерпеливую радость предвкушения, вспыхнувшую в глазах Кевина.
- Ха, - Чарли подперла голову рукой. - Тогда приготовься услышать самую супермегасногсшибательную историю на свете…

Если бы не обещание, данное родителям (в основном Фригг, конечно), то Локи бы никогда не стал путешествовать, пользуясь помощью Хеймдаля и Радужного моста. Он, в конце концов, был одним из самых сильных волшебников в Девяти Мирах и мог сам неплохо справиться с телепортацией в Мидгард. Но сейчас бог пытался доказать окружающим, что ему можно было доверять. Не то чтобы это сильно волновало Локи, но его в значительной степени интересовало мнение по этому вопросу леди Дарси, которая заявила, что совсем не круто иметь образ злодея, пытавшегося поработить ее родной мир. И еще менее круто, в глазах общества, быть девушкой подобного отрицательного персонажа. Хотя лично она, как сказала сама леди Дарси, готова была в любое время встать перед ним на колени. И учитывая то, что Дарси была девушкой красивой, умной, забавной, а также обладала потрясающим набором женских прелестей и пробуждала в нем определенные чувства, которые ему, как богу лжи и коварства, было не всегда приятно осознавать, с ее мнением приходилось считаться. Не говоря уже о желании иметь постоянный доступ к вышеназванным прелестям.
На этот раз все, кажется, обошлось и Локи благополучно перенесся в Мидгард, в пустыню возле Нью Мексико. На мгновение закрыв глаза, бог попытался определить местонахождения Дарси. И удивленно приподнял бровь. Два дня назад, когда он покинул ее перед очередным визитом в Азгард, девушка была в Вашингтоне, где она заканчивала свое обучение. Что же она делала в Нью Йорке?
Но зная неуемный характер своей смертной, этому не стоило удивляться. Вздохнув, Локи исчез.
****
Макс вышла на улицу и прислонилась к стене. Ей давно уже стоило сказать Кэролайн, что вся их затея с кексами обречена на провал. Им нужно было остановиться, пока Макс и сама не начала верить в то, что у них может что-то получиться. За все годы своей жизни девушка никогда не пыталась надеяться на лучшее, она просто жила одним днем и это у нее прекрасно получалось, пока в ее квартире не завелась эта блондиночка с ее конем, длинными ногами и улыбкой в двести ватт. Кэролайн просто не понимала, что кафешка в Вильямсбурге была максимумом возможностей Макс, а пустые мечты не принесут ей ничего кроме разочарований.
Девушка ударила кулаком по кирпичной кладке, пытаясь унять странную тянущую боль в сердце. Но была вынуждена резко повернуть голову, когда услышала странный шум рядом с собой. Кто-то…аплодировал?
Макс испуганно вздохнула, обнаружив в паре шагов от себя высокого мужчину, одетого в кожу и металл. Он одарил ее восторженно-похотливым взглядом и, криво усмехнувшись, прошептал:
- Браво.
Признаться честно, бог лжи не ожидал такого от Дарси. Даже после того, как однажды она купила книгу по разведению лошадей, заявив, что хотела бы лично прояснить кое какие моменты из мифологии викингов, касающиеся Локи.
- Привет, красавчик, - губы девушки расплылись в широкой, соблазнительной улыбке. - Я почти уверена, что слет толкиенистов проходит не здесь, парень.
Несмотря на браваду девушки, Локи почувствовал ее страх и улыбнулся еще шире. Дарси великолепно вжилась в роль.
- Я предпочитаю немного другие игры. И, вижу, что ты тоже.
Он сделал еще шаг вперед, оказавшись лицом к лицу с девушкой.
- Мне нравится, Дарси, - прошептал Локи. – Хотя ты могла бы предупредить меня, чтобы я подготовился. Но ты ведь знаешь, что я всегда был силен в импровизации.
- Меня зовут Макс, - еле слышно произнесла девушка, вжимаясь спиной в стену.
- Другое имя? – бог приподнял правую бровь. – Отлично продумано. И, дай угадаю, ты застенчивая официантка, которую я должен буду склонить к выполнению своих желаний?
Произнеся это, мужчина прижался к ней бедрами, точно дав понять, что эти желания имеют место быть.
Нет, Макс никогда не была против секса на одну ночь, даже если это незнакомец, случайно встреченный в подворотне. Она же не ханжа, в конце концов. Но этот, пусть и сексуальный, но все-таки псих пугал ее до дрожи в коленках. И, кажется, он ее с кем-то спутал. Что было немного обидно.
- Нет, правда, красавчик, - она попыталась скрыться за своей привычной бравадой. – Меня зовут Макс, и я работаю официанткой в закусочной за углом. Я, конечно, не советую, но, если как-нибудь к нам зайдешь, то я даже попрошу Олега помыть твою вилку,
Дарси была неисправима. Даже сейчас, в пылу сексуальной, как он надеялся, игры, девушка болтала о всяких глупостях не переставая. Но Локи всегда знал, что нужно было делать в таких ситуациях. Хищно улыбнувшись, бог наклонился и заставил ее замолчать поцелуем.
У Макс было достаточно опыта в отношениях с парнями, чтобы понять в какой момент ее собираются поцеловать. И в данном случае она не собиралась сопротивляться. Даже если он и спутал ее с кем-то, это явно не было проблемой Макс. Парень явно знал толк в поцелуях, потому что все мысли сразу же вылетели из ее головы. Но уже через мгновение сексуальный сумасшедший превратился в обычного психа и схватил девушку за горло.
- Ты не Дарси, - угрожающе проррычал он, глядя на нее безумными глазами.
Все чем смогла ответить ему на это Макс, был слабый хрип.
Заметив, что лицо девушки начало краснеть, Локи отпустил ее и отошел на шаг, брезгливо вытирая руку о плащ.
- Смертная, у тебя есть ровно одна минута, чтобы сказать мне кто ты и что случилось с Дарси или ты умрешь. Я не гарантирую, что ты все-таки будешь жить после своего рассказа, но правда обеспечит тебе безболезненную смерть.
Несмотря на богатую отрицательными событиями жизнь, впервые Макс осознала, как сильно она попала. Из-за сдавленного горла она не могла кричать, а, глядя на нависающую над ней громаду, одетую в сталь и кожу, можно было даже не пытаться сбежать.
- Я же говорила, - прохрипела она. – Меня зовут Макс Блэк, я официантка в местном кафе, в свободное время пеку кексы. И я не знаю никакую Дарси!
Девушка была почти на грани того, чтобы умолять мужчину отпустить ее. Но его озлобленное лицо внезапно превратилось в удивленно-недоуменное, а потом на нем и вовсе отразилось сожаление. На короткое мгновение, но все-таки.
Он мог поклясться, что эта девица, так похожая на его Дарси, говорила правду. В конце концов, ложь была частью его божественной профессии. Но она не была просто двойником, она была Дарси…И одновременно не была.
Локи на секунду задумался, а потом мысленно выругал себя за беспечность. С самого начала он ощущал, что с этим миром что-то не так, но только теперь понял что.
- Прошу меня простить, леди Макс. – максимально учтиво произнес он. – Мне кажется, что я немного ошибся. Старый приятель решил подшутить надо мной. Он все еще злится на меня из-за того, что я ненадолго его заморозил. Некоторые боги бывают такими чувствительными.
- Эмм… - только и смогла произнести девушка. Внезапная трансформация маньяка в настоящего джентльмена выбила ее из колеи.
- Ох, я даже забыл представиться. Как грубо с моей стороны. – почти два метра кожи и металла согнулись в вежливом поклоне, – Меня зовут Локи, - он многозначительно подмигнул. – Тот самый Локи.
Но девушка продолжала смотреть на него со страхом и недоумением. И небольшой толикой упрямства, того самого, что привлекло его в Дарси.
- Локи из Азгарда, - галантность мужчины поднялась до максимального уровня.
Нет, никакого намека на узнавание.
- Тебя ничему не учили в школе? – вздохнул он. - Я Локи, бог хитрости и обмана.
Брови девушки стремительно поползли вверх.
- Послушай, Саурон, - хрипло произнесла она. – Я не знаю из какого Мордора ты выполз, но клянусь, что, если ты не отвалишь от меня на хрен, я тебе устрою такой Ородруин, что до конца жизни не забудешь.
Локи раздраженно закатил глаза. Чудесно, эта Макс также любила наполнять свои цветастые речи грубостью и ссылками на поп-культуру. Особенно злило бога то, что после общения с Дарси, он понимал о чем шла речь. Локи в очередной раз мысленно проклял Питера Джексона и снова вежливо улыбнулся.
- Прошу поверить мне, леди Макс, что я не имею никакого отношения к Толкиену и его великому творению. Хотя какое-то время и пытался примерить на себя маску Темного Властелина. И я еще раз прошу извинить меня за этот печальный инцидент, я не смог сдержать свои эмоции.
Бог провел в воздухе рукой и горло Макс окутало приятное тепло. Через короткое мгновение боль прошла. А вот голова девушки закружилась от волнения, галлюцинации не были для нее в новинку, однако она готова была поклясться, что ее волшебная коробочка с единорогом пустовала уже неделю. Но Макс не была бы сама собой если бы не постаралась взять себя в руки, тем более, что псих, кажется, больше не испытывал желания оставить ее голову себе на память. Бог так бог, она и не такое в своей жизни повидала.
- Отличный трюк, - самодовольно хмыкнула девушка, удовлетворенная своим спокойным тоном. – Тебе нужно в цирке выступать. Тем более что костюмчик подходящий.
- Леди Дарси тоже так считает, - учтиво ответил Локи. Он не был большим фанатом вежливости, особенно, когда это касалось смертных, за некоторым, очень маленьким, исключением. Но в данной ситуации приходилось терпеть.
- Кстати, мистер божество, кто такая эта леди Дарси и почему ты вообще оказался в зоне поражения моего бюста?
Она готова была поклясться, что на бледных скулах Локи появился румянец. Взгляд бога на миг задержался на ее декольте, благо, его рост позволял, но был быстро отведен в сторону.
- Мне нужно объяснить с самого начала, леди Макс. Асгард, откуда я прибыл, неизменен во времени и пространстве, что нельзя сказать о других мирах. У каждого из них есть множество отражений, в каждом из которых живут все те же люди, просто выполняют они разные роли. - он с посмотрел на девушку. – Не знаю, понятно ли я объясняю…
- Спокойно, Элис Купер, я ворую кабельное у соседей и иногда смотрю фантастику, - успокоила его Макс. – Значит, ты случайно попал в другую реальность и перепутал меня с этой Дарси, потому что мы один и тот же человек, но в разных мирах?
Локи кивнул.
- Чувак! – она хлопнула его по плечу, не обращая внимание на недовольное лицо бога. - если я отправлю этот сюжет на телевиденье, то разбогатею. Или попаду в психушку. Правда, не уверена, что я сейчас там не нахожусь. Хотя, возможно, мне все-таки удалось незаметно украсть заветный пакетик у Эрла. Поэтому пока действие травки не прошло, и ты не развеялся в тумане, мистер волшебник, можешь и дальше болтать. Давай, жги, парниша!
- Я уверяю тебя, Макс, что ты не находишься под действием наркотических препаратов и все происходящее с тобой вполне реально. Однако я, хоть и считаюсь богом огня, не собираюсь тут ничего поджигать.
- Так эта Дарси..? – нетерпеливо напомнила ему девушка.
- Дарси говорит, что мы встречаемся, когда описывает наши отношения, - произнес Локи. – Но я не считаю это мидгардское выражение в полной мере корректным и отражающем серьезность наших намерений.
Реакцией девушки был еще один удар в плечо, похоже, Макс решила отомстить ему за случившееся ранее. Хвала Одину, что, в отличие от Дарси, она не имела привычки носить с собой тайзер.
- Ты хочешь сказать, что в параллельном мире я отхватила себе бога? Черт, все что досталось мне - это конь и блондинка! Как бы я хотела побеседовать с этой Дарси, у меня к ней было бы столько вопросов. Она же мой параллельный близнец! Круто звучит, да? – Локи не разделял ее мнение, но девушку было уже не остановить, похоже, она уже полностью забыла тот факт, что несколько минут назад бог угрожал ее убить. – Например, я бы хотела у нее узнать каков ты в постели, мистер Высокий и Красивый, - еще один тычок в плечо. – Наверняка ей есть, что мне рассказать. Какие-то грязные секреты или позорные истории.
- Уверяю тебя, Макс, Дарси никогда не жаловалась на мои способности в кровати или любом другом месте, где у нас была физическая близость. И, как бы приятно не было с тобой общаться, боюсь, что мне уже пора.
Макс кокетливо закусила нижнюю губу и томно посмотрела на бога, Локи на всякий случай сделал шаг назад.
- Ну, раз уж я, в какой-то степени, Дарси, то, может, повторим на прощание поцелуй?
Взгляд бога снова вернулся к ее декольте.
- Я всегда умел произвести впечатление, - самодовольно хмыкнул мужчина.
- Только давай на этот раз без удушения, я не большая поклонница подобных извращений, - начала было Макс, но быстро замолчала, когда Локи подошел к ней вплотную.
- В любой вселенной ты просто не знаешь, когда замолчать, - прошептал он, затем щелкнул ее по носу и исчез со смехом.
****
Его смех все еще звучал в ее голове, когда Макс зашла обратно в кафе. На автопилоте она надела фартук и прошла на кухню.
- Макс, тебя не было полчаса. Где тебя носило, Хан Ли сходит с ума? – Кэролайн щебетала что-то еще, но девушка с трудом могла сосредоточиться на ее словах. События сумасшедшего вечера все еще не выходили из ее головы.
- Могу поспорить, что она просто подцепила в подворотне симпатичного парня, - Олег отставил в сторону сковороду с рагу и оперся на стол рядом с ней. – Что, не могла оторваться?
Украинский повар был прав, но все равно получил от Макс локтем в живот.
- В следующий раз ты можешь просто прийти ко мне, а не мерзнуть на улице. На моей кухне всегда жарко, - не преминул подколоть ее напоследок Олег.
- В следующий раз это будет мое колено, - Макс ткнула в него указательным пальцем и направилась к двери. – Все, я пошла работать?
На кухне воцарилась тишина.
- Что? Можно подумать это будет первый раз, когда я ударила Олега. Можно подумать мое колено уже не знакомо с его интимными местами. Да они уже практически родственники.
- Макс, - решила озвучить общее замешательство Кэролайн. – Ты…работать? Что-то случилось?
- У меня случилась ты, блондиночка. А теперь поднимай свой тощий зад и иди зарабатывать чаевые, нам еще нужно начать свое дело. – мисс Ченнинг не оставалось ничего кроме как последовать за своей подругой, но та внезапно остановилась. Наклонившись к Кэролайн, Макс прошептала заговорщицким тоном. – Как ты думаешь, а открыть процветающий кексовый бизнес это примерно тоже самое, что затащить сексуального бога в постель?
****
На этот раз Локи решил не пользоваться помощью родственников в путешествии – с Хеймдалем он разберется позже, - а появился сразу в доме Дарси. Свет в квартире был погашен и если бы не рассерженное сопение, которое было слышно даже в гостиной, можно было бы подумать, что мисс Левис уже спит. Локи вздохнул, потому что меньше всего сейчас ему хотелось с кем-то ругаться, и пошел в спальню, на ходу изменив свою асгардскую одежду на что-то более практичное.
Как и стоило ожидать, Дарси лежала на боку, повернувшись к двери спиной. Возможно, если ему удастся приложить все усилия, то девушка сменит гнев на милость. Ведь Локи называли обладателем серебряного языка не только из-за его талантов в оральном сексе. Хотя этот пункт тоже не стоило выбрасывать с повестки дня.
- Неделю, - внезапно произнесла Дарси и бог удивленно замер. Он, конечно, слышал о разном течении времени в параллельных вселенных, но неужели его не было так долго? – Неделю никакого секса.
Девушка закончила свою мысль и Локи облегченно вздохнул. Что, наверное, ему не стоило делать. Пора было бы уже запомнить, что на Дарси в подобных ситуациях не действовало ничего кроме лести и полного смирения оппонента. В последний раз, когда он во время их ссоры попытался разыграть карту инопланетного принца и бога, мисс Левис запустила в него его собственным шлемом. А он, нужно сказать, был тяжелым. А уж когда она бралась за тайзер…
- Считаешь, раз ты бог так можно спокойно бросать девушку на произвол судьбы? Мало того, что мне пришлось одной ехать на автобусе в другой конец города, так еще и отдуваться перед Стейси и ее идеальной семьей. – ах, да, они ведь собирались на ужин к ее двоюродной сестре, к несчастью для Локи, жившей в этом городе. – А ведь я обещала познакомить ее со своим абсолютно шикарным парнем с британским акцентом, который умеет делать магические фокусы.
Локи проигнорировал часть про фокусы, потому что стратегическое молчание было еще одним залогом безопасного окончания их ссор. Иногда бог думал, что если бы не его врожденные таланты, то он давно бы уже отправился в Хельхейм. Возможно, даже добровольно. Но сейчас ему оставалось только молча стоять и кивать в такт развивающемуся монологу Дарси, которая уже успела вскочить с кровати и теперь раздраженно кружила вокруг него, словно гриф подле добычи.
- Но парня не было, - девушка всплеснула руками. – И я стала объектом жалости и тайных насмешек. Сначала я злилась на тебя, потом беспокоилась, потом вспомнила, что ты бог и снова начала злиться и съела килограмм мороженного. Килограмм, Локи! Ты хоть представляешь сколько это калорий? А так как я на тебя обиделась, и мы не будем заниматься сексом, то я либо превращусь в миссис Пекман, либо мне придется ходить в спортзал. А ты ведь знаешь, как я не люблю заниматься спортом.
Нельзя было сказать, что Локи был особо впечатлен или напуган ее монологом, но к своему удивлению, бог хаоса, предпочитал абсолютный порядок в своей личной жизни. Даже если это означало уступить Дарси в очевидном и наверстать в том, на что она обычно не обращала внимание. Все-таки воспитание Фригг сказывалось. Хотя, если задуматься, он, в конце концов, был тысячелетним богом, обладавший большим могуществом, чем армия любого из жалких мидгардских государств, поэтому совершенно не обязан был оправдываться перед смертной, которой и тридцати лет не было.
- Это все Хеймдаль виноват, - быстро произнес он. – Он специально отправил меня в параллельный мир, и мне пришлось оттуда выбираться.
Бог решил не упоминать о некоторых фактах своего пребывания в другом мире, совершенно справедливо решив, что это может вызвать не нужную ревность. Вместо этого мужчина попытался изобразить на своем лице дикую смесь из честности, вины, раскаянья, гнева, а также сожаления из-за того, что он так и не смог сопроводить девушку в ее поездке. Локи понял, что победил, когда Дарси перевела рассерженный взгляд на потолок, словно тот был причиной всех ее бед.
- Напомни мне, чтобы в следующий раз, когда мы отправимся в Асгард, я не забыла свой тайзер. Мне нужно серьезно поговорить с этим вуайеристом.
Уж это Локи сделает с огромным удовольствием.
- Значит, я оправдан? – он постарался придать своему голосу максимальный градус надежды.
- Да, - девушка кивнула. – Но в следующие выходные мы все равно поедем к Стейси. И ты там всех очаруешь, и покажешь пару фокусов, и не будешь вести себя так, как с остальными людьми. - на лице бога отразилась притворная обида. – Да, Локи, я настойчиво прошу тебя не вести себя как напыщенный засранец с моими родственниками. Мне должны завидовать, а не сочувствовать.
То, что этот пункт не подлежал обсуждению, он понял, когда Дарси развернулась и молча пошла обратно к кровати. Ладно, в конце концов, никто не говорил, что он не мог отыграться за это после. Не говоря уже о других заманчивых перспективах.
- Значит, неделя воздержания отменяется? – Локи, не утруждая себя в лишних телодвижениях, переместился на кровать, и его рука мгновенно потянулась к бедру девушки, но та только зевнула и мягко, но настойчиво переместила его ладонь на свою талию. – Милая, калории сами собой не сгорят.
- Локи, я, целый день провела с двумя малолетними племянниками. Они хуже, чем Тор на кофеине.
Он вздохнул, но подчинился. На минуту в комнате воцарилась тишина.
- Дарси, - внезапно произнес мужчина. – А как ты относишься к ролевым играм?

Конец